— Благодарю вас, мадам, — едва смогла выговорить Чармиэн. — Я, собственно, пока не решила насчет своего будущего. Спокойной ночи.
Она пошла в свою комнату — слава Богу, Гортензия за ней не последовала. Выйдя на балкон, она посмотрела вниз на развернувшуюся перед ней панораму. Рыбацкие суденышки исчезли, а море было теперь не пурпурное, а черное, и огоньки лодок мерцали, как мотыльки, на его поверхности. Так или иначе, она была рада, что провела неделю в этом живописном месте.
Но что она собирается делать в будущем? Даже если Леон оставит ее манекенщицей — позиция, на которую она теперь может претендовать, — она уже не была уверена, что будет этому рада. С тяжелым сердцем она призналась себе, что только Алекс мог бы придать ей уверенности, в которой нуждалась она для достижения успеха. Дважды он спасал ее; и хотя в действительности она совсем не часто здесь видела его, но постоянно ощущала его присутствие, и оно придавало ей уверенности в себе.
В Париже, вне его благотворного присутствия, ее легко могут одолеть прежние страхи; к тому же весь процесс работы так тесно с ним связан, что постоянно будет напоминать о ее потере. Она вдруг подумала: не мудрее ли будет вернуться в Лондон, к прежней жизни? Там она могла бы забыть его и начать все заново, а Ираклия и все с ней связанное будет вспоминаться как давний сон.
Но Чармиэн Чевиот, вернувшись в Лондон, будет совсем другой: не той беззаботной и свободной от привязанностей девушкой, которая так легкомысленно отправилась в Париж на поиски счастья. Она теперь узнала и прелесть, и губительность любви.
Гортензия позвала ее в комнату, и девушка нехотя пошла в спальню.
Наутро мадам Дюваль торопилась закончить с завтраком, объявив с особым ударением, что ей предстоит встреча с хозяином для окончательного расчета. В ее отсутствие девушки с удовольствием расслабились. Дезире и Ивонн, натянув купальники, решили поваляться на пляже. Гортензия прилегла, а Чармиэн сидела в раздумье.
Зазвонил внутренний телефон, Чармиэн сняла трубку. Знакомый голос с акцентом спрашивал по-французски мадам Дюваль, но девушка не смогла понять, чей он. Она объяснила, что мадам Дюваль занята. А собственный ее акцент, должно быть, ее выдал, поскольку человек на том конце провода перешел на английский.
— Вы ведь англичанка, не так ли? Подойдите ко мне в номер первый, это мадам Петерсен.
— Как ты думаешь, мадам Дюваль вернется не скоро? — спросила Чармиэн Гортензию, кладя трубку; ей вовсе не хотелось идти к мадам Петерсен.
Гортензия ответила, что директрисы может не быть целую вечность, и добавила:
— Конечно, тебе надо идти. Мадам Петерсен не из тех, кто любит ждать.
Одеваясь, Чармиэн раздумывала: что еще понадобилось этой женщине? Может, та решила все же поговорить о появлении девушки в ресторане прошлым вечером и, не найдя мадам Дюваль, захотела высказать свои упреки ей лично — что возможно, если Хельга чувствует себя будущей хозяйкой отеля. Неужели она позвала ее за этим? Вспомнив ее холодный, недружелюбный взгляд, Чармиэн совсем было передумала идти туда, но потом собралась с духом и отправилась.
Номер Хельги на втором этаже был самый пышный в этом отеле. На стук Чармиэн дверь открыла хорошенькая горничная-француженка и проводила ее в гостиную, белую с золотом. На полу был толстый белый ковер, на окнах золотистые шторы и похожие на них покрывала, на роскошных кушетках и креслах. Фризы с картинами из жизни древних греков по стенам, и повсюду изобилие хрусталя, стекла, зеркал и украшений; в вазах — желтые розы. Спальня была не менее роскошная, только с синими занавесями. Туалетный столик был заставлен всевозможными флакончиками с парфюмерией.
Хельга лежала на огромной кровати с шелковыми валиками и комодами по обеим сторонам В ногах у нее было крытое синим шелком пуховое одеяло. На подносе у прикроватного столика стояли серебряные кофейник и молочник и бело-голубая фарфоровая посуда. Сама вдова была в изящной ночной рубашке, длинные волосы были распущены по плечам, что ее совсем не украшало, так как удлиняло ее и без того узкое лицо.
Внезапно Чармиэн припомнила замечание Алекса о распущенных волосах, «он, верно, играл и с ее локонами», — подумала девушка с легкой болью.
Впустив ее, горничная бесшумно удалилась, а Хельга холодно окинула Чармиэн недружелюбным взглядом голубых глаз.
— Мисс Чевиот, если не ошибаюсь? — ледяным тоном отозвалась она на вежливое приветствие Чармиэн, не предложив ей присесть. — Я послала за вами потому, что мне необходимо устроить встречу с мсье Себастьеном по возвращении в Париж… — И она назвала дату. — Передайте ему, я хочу сделать большой заказ и буду признательна, если он приготовит для показа несколько вариантов свадебных платьев.
Хотя все вокруг постоянно делали предположения о намерениях Алекса жениться на Хельге, эти слова все же больно резанули Чармиэн по сердцу, но, сдержавшись, она ответила:
— Вам следует переговорить с директрисой, мадам.
— Но ее нет на месте, — нетерпеливо воскликнула Хельга, — вы разве не можете ей это передать?
Чармиэн решила, что это месть со стороны Хельги, заметившей расположение к ней Алекса; она не простила ей своего унижения тогда, за ужином в Париже. Упомянув свадебные наряды, она хотела дать понять, сколь тщетны надежды девушки.
Сохраняя непроницаемое лицо, Чармиэн пояснила:
— Директриса с удовольствием приняла бы сама ваш заказ, но, если вы не можете ждать, я ей передам ваши пожелания.
— Хорошо. — Хельга стала чуть более любезной. — Вы, вероятно, будете участвовать в показе следующей коллекции?
— Нет, мадам, — покачала головой Чармиэн. — Я покидаю Париж.
Итак, она решилась. Она не останется у Себастьена, чтобы готовить там приданое Хельги Петерсен. Она предвидела всю эту суматоху с частыми визитами невесты для примерок, да еще в сопровождении Алекса.
Хельга приподняла тщательно подведенные брови:
— Вот как? Я полагала, вы необходимы в качестве модели для выполнения заказов мадемуазель Димитриу. — Она с любопытством оглядела фигурку Чармиэн. — Тут столько говорили о вашем сходстве с ней, или это была только уловка? Просто повод, чтобы привезти вас сюда?
— Нет, это не уловка, — ледяным тоном ответила девушка. — Я приехала сюда по ее просьбе.
Хельга снисходительно фыркнула:
— Ну, вам лучше знать ваши дела. Тогда у меня все, мисс.
По возвращении Чармиэн увидела мадам Дюваль, дающую наставления Гортензии и двум горничным-гречанкам по поводу предстоящего последнего показа. С целью экономии времени перед отъездом следовало подготовить заранее и пронумеровать все платья — все должно быть готово к отправке самолетом рано утром.
Чармиэн передала пожелания Хельги.
— А, прекрасно, — воскликнула мадам радостно, — она будет восхитительной невестой! Мы тут очень хорошо поработали и теперь еще добавим напоследок к нашим прежним заказам этот большой, от мадам Петерсен. Мсье будет доволен. Тогда сегодня мы, пожалуй, закончим показ подвенечным нарядом — у нас есть один. Это будет сюрприз для мадам Петерсен.
