— Подожди! — Хейл бросился за ней, схватил ее за руку и притянул к себе. — При чем здесь щедрость? Я люблю тебя! — прокричал он.
Слезы потекли по лицу Элизабет. Он сильнее притянул ее к себе, сжимая в объятиях.
— Отпусти меня! — Изо всех сил рванувшись, она высвободилась из его рук и побежала к конюшне,
— Лиззи! Подожди!
В тот момент, когда Хейл вбегал в двери конюшни, Элизабет уже вскочила на одну из лошадей.
— Черт побери! — пробормотал он, сорвав свою шляпу и бросив ее на землю.
— Она украла лошадь! — воскликнула девушка, работавшая в конюшне.
Хейл фыркнул. Элизабет украла не только лошадь, но и его сердце. Он пытался доказать ей свою любовь, но это никак не получалось. Что бы он ни делал ради блага Элизабет, все выходило ему боком. Черт побери, да она была первой женщиной, которой он признался в любви! И что же он получил в ответ? Она просто убежала.
— Седлай мою лошадь! — прокричал он.
— Сынок! — В конюшню вошел Боб Бриджес:
— Привет, папа.
— Поссорились?
Хейл поднял шляпу и отряхнул ее.
— Можно и так сказать.
— Она хорошая женщина. Она будет тебе хорошей женой и подарит мне симпатичных внучат. Ты уже сделал ей предложение?
— Да она слова не дала мне сказать! — резко ответил Хейл. — А сейчас я уже не знаю, стоит ли ломать копья из-за нее. Даже если я и влюблен… — Хейл оборвал себя.
— Свадьба придает любви новый смысл, сынок.
- Но я видел как ты страдал, когда умерла мама.
— Но ты же видел, как тридцать пять лет мы жили в радости и согласии! Я бы ни на что не променял эти счастливые годы! — Боб нежно похлопал сына по спине. — Теперь я вновь в седле. И мои прекрасные воспоминания всегда будут со мной.
Верхом на лошади Элизабет мчалась туда, где провела столько счастливых, спокойных часов вместе с Хейлом. Ей хотелось немного побыть одной. Она остановилась, оставила лошадь возле ручья, поднялась на холм и растянулась на земле.
С появлением Хейла в ее жизни многое изменилось. Как могло случиться, что она совсем потеряла голову и без памяти влюбилась в этого мужчину.
В воздухе витали запахи лета, свежей травы, сосновых иголок и диких цветов. Пытаясь восстановить душевное равновесие, Элизабет глубоко вздохнула и прислушалась к звукам ленивого летнего полудня. Но казалось, даже птицы и пчелы спрятались от жары.
Элизабет сняла ботинки и начала традиционные упражнения тхеквондо. Она исполняла каждое упражнение тщательно и внимательно, чувствуя поток силы, проходящий сквозь тело, силы физической и духовной.
Но вся эта работа пошла насмарку, как только Элизабет услышала стук копыт, — приближался Хейл. Ей даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это он. Она могла чувствовать мощь, исходящую от этого человека. Человека, спасшего ей жизнь. Человека, заставлявшего кровь быстрее бежать по венам, а сердце — отбивать бешеный ритм.
Хейл гнал лошадь во весь опор. Он был заворожен грациозными движениями девушки. Она двигалась, как танцовщица на мягкой теплой сцене техасских равнин, а волосы ее были похожи на лучи яркого солнца.
Хейл спешился и привязал лошадь к сосне. Глаза Элизабет были закрыты, слабая улыбка блуждала по манящим губам. Грациозная магия ее движений заворожила Хейла, и он стоял не двигаясь.
Наконец Элизабет открыла глаза и остановилась. Хейл медленно направился к ней, будто боясь спугнуть. Он сжимал в руках шляпу и думал о том, что еще никогда не чувствовал себя так неуверенно.
Она оставалась на месте, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких шагов. Хейл остановился. Элизабет неотрывно смотрела на него широко открытыми глазами.
— Прости меня. — Как давно он никому не говорил этих слов! — Мне нужно было рассказать тебе о «Лэндкорпе».
Ее щека нервно дернулась, но девушка ничего не ответила.
— Я не хотел обидеть тебя. Я хотел помочь. — Он дотянулся до ее руки и поцеловал открытую ладонь. — Если хочешь, я буду молить тебя о прощении на коленях.
Она закрыла глаза, и он слышал, как она тяжело перевела дыхание.
— Ты нужна мне, дорогая! Когда я был один в Нэшвилле, я чувствовал себя так, будто забыл дома полсердца, физически ощущал внутри эту пустоту. Ни о чем не думал, ничего не воспринимал, только мечтал скорее тебя увидеть. Поэтому я сразу и примчался на ранчо. Я должен был увидеть тебя, обнять тебя, Лиззи!
— Я тоже скучала, - прошептала девушка и потупилась.
— Я люблю тебя, — твердо сказал он. — Люблю тебя с той поры, когда впервые увидел.
Она подняла на него взор. Губы шевельнулись, как будто она собиралась что-то сказать, но с них не сорвалось ни звука. Ее поразили его слова.
Хейл бросил шляпу и еще на шаг приблизился к ней. Он взял ее лицо в ладони и прикоснулся губами к ее губам. Когда он наконец отпустил ее, глаза Элизабет сияли.
— Я влюбилась в тебя в ту самую секунду, когда увидела в концертном зале Сан-Антонио, — призналась она.
Хейл крепко обнимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце. Он осыпал ее поцелуями: глаза, лицо, нежную шею. Он любил эту женщину больше всего в жизни. Она ему была дороже музыки, дороже ранчо. Он и представить себе не мог, что можно кем-то так дорожить. Он любил ее больше жизни.
Губы Хейла вновь жадно впились в ее губы. На сей раз он хотел большего, чем просто нежный поцелуй. Любовный жар охватил их трепещущие тела. Хейл нежно опустил Элизабет на траву, на ковер из диких цветов. Ее пальцы торопливо расстегивали рубашку Хейла, она страстно водила рукой по его мускулистой груди, дразня его ласковыми пальчиками.
— Я хочу тебя, Хейл! — выдохнула она. — Я так хочу тебя!
Хейл застонал, волны страсти сотрясали его могучее тело. Губы впились в нее сладострастным поцелуем. Наконец, оторвавшись от ее губ, он хрипло прошептал:
— Боже, как я люблю тебя!
Элизабет выскользнула из блузки и легла на траву, нежно обнимая Хейла. Его губы дразнящими движениями ласкали ее грудь.
Сердца мужчины и женщины бились в унисон, оба они изнемогали от жгучего желания. Он крепко прижимал к себе девушку, не переставая ласкать, волны страсти заставляли кровь быстрее бежать по венам. Он целовал ее и не уставал повторять;
— Я люблю тебя, как я люблю тебя!
Ее лицо лучилось от счастья. Она ласково провела пальцем по его губам.
— Ты единственная женщина, которой я говорю о любви. И я обещаю тебе, что так будет всегда. — Хейл нежно прикоснулся к ее щеке;
— Мне бы хотелось, чтобы для меня этого было достаточно, Хейл, но…
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Что?
