Глория охнула. Она не могла решить — протестовать ей или нет. Однако в его доводе был здравый смысл. Если существовал хоть какой-то шанс, что он окажется прав, значит, она должна снять бюстгальтер. Она позволила Филу стянуть его с себя.
Фил пробормотал:
— Ты поразительная женщина.
От его пламенного взгляда у нее по телу прошел озноб. Странно, ведь от такого взгляда ей должно было стать тепло. Она должна была гореть, а не дрожать от холода.
Конечно, эта дрожь могла быть вызвана тем, что делал сейчас Фил. Его пальцы рисовали на ее коже постепенно сужающиеся круги. Судя по выражению лица, он напряженно думал о чем-то.
Глории сама погружена была в размышления, и выглядела, наверное, не менее напряженно. Хотя и пыталась переключиться на другие мысли. Ей казалось, что очарование этого момента может исчезнуть, растаять в одну секунду — стоит Филу осознать свои действия.
И если это произойдет, то они оба окажутся в невероятно неловком положении. Фил начнет неуклюже извиняться, а она соберет в охапку свою одежду и…
— Фил… Фил, на мне еще кое-что осталось…
— Терпение, Глория. — Его губы повторили путь его пальцев.
Глория закусила губу и попыталась собраться с мыслями, но при первом же прикосновении его языка ощутила, что погружается в море чувственной амнезии. Однако она должна была сохранить хоть остатки рассудка. Ей нужно убедить Фила в том, что для чистоты эксперимента необходимо снять все.
— Фил, послушай… — Глория обвила руками его голову и приподняла ее от своей груди. Вглядываясь ему в глаза, она медленно произнесла:
— Мои трусики прикасались к юбке. Может быть, они тоже заколдованы.
От удивления Фил заморгал.
— Скорее всего, так оно и есть, иначе, почему бы я до сих пор казалась тебе такой неотразимой.
Они оба одновременно посмотрели на ее трусики.
— Значит, давай избавимся от них во что бы то ни стало, — деловито сказал Фил.
— Но… но что, если тогда я потеряю для тебя всякую привлекательность?
В его глазах она на миг увидела прежнего Фила.
— Глория, милая, ни один мужчина в мире, увидев тебя без одежды, не скажет, что ты не возбуждаешь желания.
Его пальцы проникли между резинкой ее трусиков и телом.
— Фил, сначала окажи мне одну услугу. Ты не мог бы поцеловать меня? Ведь ты никогда еще не целовал меня по-настоящему. Может быть, потом у тебя не возникнет такого желания.
Он положил руки ей на плечи, а затем обнял и привлек к себе.
— Глория, я хотел поцеловать тебя еще до того, как ты надела этот жакет.
— И почему же не поцеловал?
— Я ждал сигнала.
— Чего же ты ждешь сейчас, когда я стою перед тобой почти голая?
В тот же миг он с силой привлек ее к себе. Ее груди оказались прижатыми к его обнаженной груди с такой силой, что Глория задохнулась.
Она чуть было не упала в обморок, а Фил все еще не поцеловал ее.
— Как приятно держать тебя в своих объятиях.
— Надеюсь, что эта фраза не является эвфемизмом «давай будем просто друзьями».
— Глория! — Слегка отстранившись, он чуть усмехнулся и, запустив руку в ее волосы, запрокинул ее голову назад и впился губами в ее губы.
Поцелуй — слово совершенно неадекватное, решила Глория. Как может одно и то же слово обозначать и дразнящее, исследующее проникновение языка Фила, и достоверную имитацию влажного пылесоса, которую демонстрировал Джарвис?
Слава Богу, ей никогда больше не придется вспоминать о нем, потому что не он был последним мужчиной, который целовал ее.
Сначала палитра ощущений от поцелуев Фила была настолько богатой, что Глория была не в состоянии ее осмыслить.
Ощущения накатывали на нее волнами, и Глория старалась удержаться на их поверхности. Это был своеобразный серфинг. Она уже думала, что вполне освоилась в этом океане, как вдруг Фил оторвался от нее.
— А ты будешь целовать меня?
— А разве я этого не делаю?
— Нет.
— Я… Я… наверное, я забыла.
— Ты… забыла?
— Ну… у тебя все это так здорово получалось, что я забыла обо всем.
— Неужели? — Его взгляд скользил по лицу Глории. Он поправил рукой ее растрепавшиеся волосы.
— Да, — произнесла она дрожащим голосом.
Фил улыбнулся:
— У меня получится еще лучше, если будет обратная связь.
— Разве может быть лучше, чем сейчас?
— О да. — Он поцеловал ее снова, на этот раз очень нежно, слегка пощекотав ее губы для того, чтобы вызвать ответную реакцию.
И тогда она поцеловала его в ответ.
Фил был прав — это может быть еще лучше.
Сначала Глории показалось, что она просто утонет в этом взрыве наслаждения. Но затем она начала различать отдельные ощущения — прикосновения губ Фила, их вкус и то, как он держал ее, прижав к своему плечу. Она чувствовала себя как в колыбели.
Глория разжала пальцы, вцепившиеся в плечи Фила, и запустила их в его мягкую, волнистую шевелюру, окружив своими ладонями его затылок.
Фил вобрал в свой рот ее нижнюю губу и посасывал ее мелкими, нежными движениями. Глория встала на цыпочки и проделала то же самое с его губой. Его ладони, которые, похоже, срослись с ее спиной, вдруг начали совершать медленные, кругообразные движения, от которых ей стало тепло. Эти прикосновения были очень приятны, и Глории захотелось ответить тем же самым Филу. Наверняка это тоже доставит удовольствие не только ему, но и ей. Оставив его волосы, она просунула руки под его рубашку и стала скользить ими по его спине, плавно обводя мускулы, которые под ее ладонями обретали выпуклые формы. А его руки, чертившие круги, опускались все ниже и ниже, пока не достигли резинки трусиков… И чуть приспустили их…
Глория извивалась всем телом, как будто танцевала фокстрот. Она почувствовала своими губами его улыбку и улыбнулась в ответ. Вскоре ее трусики оказались у коленей и, когда она повела бедрами, упали на пол. Не прерывая поцелуя — с какой стати ей совершать такой глупый поступок? — она одной ногой переступила край трусиков, а другой отбросила их, и они упали рядом с другими вещами.
Ну вот, теперь она была совершенно независима как от влияния жакета, так и от косвенного магнетизма, который мог передаться нижнему белью.
Конечно, это означало, что ее тело теперь не было прикрыто ни единым, даже самым маленьким клочком одежды. От этой мысли у нее замерло дыхание. Впрочем, нет, в этом, скорее, виноват был Фил, поцелуи которого не давали ей дышать. Или то, как он схватил ее за ягодицы и тесно прижал к себе, а затем начал двигать своими бедрами… Да, да, именно поэтому. Она заставила себя дышать. И не только потому, что при этом она терлась об очень интересную выпуклость на его брюках, но и потому, что ей нужен был кислород. В самом деле. Честное слово. Ее дыхание участилось. Да, без этого самого кислорода обойтись было совершенно невозможно.
