Слышу прекрасный сладкий девичий смех и вижу, как Суфи и Энджи льнут друг к дружке. Энджи говорит: «Ой, мамочка, мне приспичило». Отворачиваюсь от них. Ловлю на себе взгляд Нэша. В нем чувствуется жестокость. Тем не менее он улыбается. Я не отвечаю улыбкой.
— Хватит, — обращается к нам Доминик. — Поиграем еще пять минут и идем принимать душ. Надо успеть попасть в паб до обеда.
— Последняя атака, ладно? — говорю я своей команде, Бландену и Майку. Пытаюсь подбодрить их. Похоже, Родди вот-вот хватит сердечный удар. Майк выглядит не лучше.
Как только игра возобновляется, Габби и Нэш идут к нашим воротам, передавая мяч друг другу. Я нападаю, пытаюсь остановить их. И играю грубо. Злобы никакой нет, но в итоге все же делаю Нэшу подножку. Он падает, я валюсь на него, сверху на нас прыгает Габби. Тут же остальные с ревом бросаются к нам. Начинается потасовка в борьбе за мяч, потом образовывается куча-мала. Я нахожусь в самом низу. Страдаю от падения каждого нового тела, однако хорошие вибрации не покидают меня. Ощущаю, как ребята толкаются надо мной. Кто-то кричит: «Отпусти мое ухо, козел!»
Вдруг чувствую удар. Он пришелся в ребро и не причинил большой боли. Наверное, случайно задели. Бывает, когда мужики дурачатся. Затем в куче начинаются перемещения, кто-то еще падает сверху, и меня снова бьют. На этот раз под ложечку. Довольно ощутимо.
Хотел крикнуть, но дыхание перехватило. Надо мной извивались и дергались несколько человек. Сделал отчаянную попытку набрать побольше воздуха в легкие — ничего не получилось. Такое ощущение, будто тонешь. Бью по телам надо мной, пытаюсь сбросить их с себя. На мгновение — краткий ужасный миг — мне кажется, будто что-то рвется внутри. Неужели я сейчас умру? Почему-то представилась строчка из сообщения в газете: «Толстый член парламента раздавил человека». Потом раздался безумный смех, и сразу стало как-то легче дышать. Потасовка закончилась, ребята стали скатываться с меня, не переставая ржать. Наконец я один остаюсь лежать на сырой земле в позе эмбриона. Изо рта и носа сочится слизь.
Миновала вечность, прежде чем кто-то спросил:
— Ты в порядке, старик? — Вроде голос Дома.
Ничего не отвечаю, просто не могу. Габби переворачивает меня на спину и водит пальцем у моих глаз. Над ним нависла черная тень. Нэш спрашивает:
— Как он?
— Все в порядке. Ему просто надо отдышаться. Сотрясения нет.
Понятия не имею, кто бил меня. Скорее всего Нэш, но никаких доказательств нет. Малый мне не нравится, однако это ни о чем не говорит. Самое странное: я не верю, что именно он врезал мне. Первый удар был пробным. Если бы второй пришелся в то же место, я мог бы заработать перелом ребра. Но куча постоянно шевелилась, и агрессор промахнулся. Как только прошли боль и тошнота, я попытался проанализировать случившееся. Лежал, глядя в невыразительное небо, и размышлял. Почему они так поступают со мной? Возможно, кто-то намеревается затеять ссору и испортить вечеринку Доминика? Довольно странно. Неужели среди них есть человек, невзлюбивший меня до такой степени, что ему непременно надо поломать мне ребра? Да, такое вполне возможно.
Что-то теплое, мокрое и пахучее прикоснулось к моему лицу. Монти. Попробовал прогнать пса, но тот явно хотел оказать помощь. Я стал на четвереньки. Сплюнул. Густая обильная слюна скопилась во рту. Монти обнюхал меня и убежал прочь. Уже не первый раз за утро я почувствовал позывы к рвоте. Однако блевать мне чертовски не хотелось.
— Вы очень ушиблись?
Суфи.
О черт!
Хотел выплюнуть всю оставшуюся слюну, но она такая тягучая. Вытер рот рукавом. Суфи приложила к моим губам носовой платок. Посмотрел на нее, пытаясь выговорить слова благодарности. Платок хранил запах девушки. Аромат свежей кожи, нежности и надежды.
Все уже собрались вокруг меня. Кто-то скучал (Нэш и Симпсон), другие (Дом, Бланден и Майк) казались озабоченными. Один человек (Габби) скрывал свои чувства.
— Мне здорово помогла бы чашка чаю, — проговорил я, обращаясь к Суфи.
— Пойдем переоденемся и выпьем где-нибудь пива, — предложил Дом. — Насколько я тебя знаю, после пинты ты придешь в норму.
Итак, мы отправились назад к замку. Суфи некоторое время шла рядом со мной. Убедившись, что я в норме, побежала догонять Энджи.
— Ну что ж, — сказал Майк Тойнби, — наш друг Нэш определенно говорил пошлости, однако ты точно влюбил в себя девчонку.
Эти слова несколько облегчили мои страдания.
ГЛАВА 14
МЕСТО ВСТРЕЧИ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
Габби знал короткий путь до деревни. Покрытая гравием извилистая дорожка начиналась прямо за домом и вела в лес. На опушке нам предстояло перейти через узкий ручей. Большинство подготовились к прогулке гораздо лучше, чем к футбольному матчу. Надели пальто, перчатки, повязали шеи шарфами. На Доминике была войлочная охотничья шляпа, найденная в шкафу.
— Я устраиваю вечеринку, — заявил он под общий смех, — и имею право выглядеть придурком.
Бланден, которого даже я теперь мысленно называл Бланд и, решил подражать другу. Обшарил весь замок и отыскал все-таки детскую феску с кисточкой. Водрузил ее на свою круглую голову.
— За исключением Монти здесь больше нет бешеных псов, не так ли? — заметил Нэш, впервые попав в самую точку.
Проходя через декоративные сады, за которыми уже начинался лес, я услышал карканье и, подняв голову, увидел гнезда грачей. Большие черные птицы, тощие и растрепанные, летали поблизости. Нэш поднял камень и кинул его высоко вверх. Он целил в гнездо, но «снаряд» благополучно пролетел между веток и упал в подлесок.
— На фиг это тебе нужно? — спросил Тойнби.
— Просто захотелось. Я не собирался попадать в птиц.
Оказавшись в лесу, я с удивлением обнаружил, что он одновременно и темный, и светлый. В основном здесь росли дубы и ясени, иногда попадались огромные буковые деревья с белесыми листьями. Встречались заросли падуба и вечнозеленые насаждения. Листва на высоких деревьях уже опала, поэтому в лес проникал свет. Над нами простиралось безоблачное небо. Прогулка напоминала плавание под водой: на глубине темно, а когда выныриваешь — слепит солнце. Под ногами постоянно хрустело, даже когда гравий кончился, и мы пошли по дорожке, усыпанной затвердевшими от мороза листьями и сосновыми иголками. Каркающие грачи остались далеко позади, стояла гробовая тишина, слышался только приглушенный хруст.
И вновь Габби оказался рядом со мной. Шел уверенным и размеренным шагом, словно медитируя на ходу. Приятелем я его не считал, и все же доктор гораздо приятнее Нэша. Мы замыкали идущую гуськом группу. Симпсон и Нэш шли военным шагом впереди, как бы прокладывая дорогу и высматривая противника. Остальные следовали за ними. Вскоре нам пришлось преодолеть восхождение на холм, что придало прогулке некую остроту. Кое-кому подъем давался нелегко.
Я и раньше замечал: как только люди входят в лес — разговор затихает. Похоже, нам кажется, что деревья вслушиваются и не одобряют любую фривольность. Только Бландену на все наплевать. Он громко смеется и несет ахинею о недальновидности общества и людских пороках.
