Люсьен опустился на колени. Уже привычная волна горя снова омыла его душу. Он закрыл глаза.
Убрав букет белых гвоздик, который принес днем раньше, он заменил его свежими цветами. Сегодня он принес розы, цвет которых напоминал ему нежные щечки дочери.
Вид ее тела, обезображенного тяжелыми колесами экипажа, снова предстал перед его мысленным взором. Он должен был спасти ее, а не опознавать после того, как все случилось. Когда стало уже слишком поздно.
«У меня будет ребенок», – звучал у него в ушах голос Серины. Люсьен запрокинул голову, бесцельно глядя в утреннее лондонское небо.
– Зачем? – шептал он, обращаясь к Господу. – Ты уже даровал мне ребенка, но мое равнодушие стало причиной его смерти. Зачем ты снова даешь мне шанс?
Небеса остались безучастны к его вопросу, да он и не ждал ответа. Как обычно, он должен понять все сам.
У него снова будет ребенок. Сможет ли он пережить отцовство теперь, всего через несколько месяцев после смерти дочери? А вдруг у него опять ничего не получится?
Какое-то время все вокруг него оставалось неподвижным, как и возвышающийся над землей могильный камень. Но вдруг неизвестно откуда подул легкий ветерок. Он растрепал его волосы и всколыхнул траву, растущую вокруг. Звонкая птичья трель прорезала воздух. Это был знак.
Знак того, что жизнь продолжается.
Непривычное спокойствие снизошло на душу Люсьена. Сам Господь поделился с ним своей мудростью. Теперь на все вопросы у него были ответы, и ему не требовалось никаких объяснений.
Он снова станет отцом, у него нет выбора. Ребенку Серины понадобится его защита. Его рождение станет испытанием и… сказочным подарком. Теперь у него появилась цель, ради которой нужно жить.
И, черт его побери, на этот раз он сумеет быть лучшим отцом. Впервые за много месяцев его губы тронула улыбка.
– Знаешь, котенок, – сказал он, обращаясь к Челси, – папа обещает, что ты будешь гордиться им.
Ласковый порыв ветра коснулся его лица, совсем как в те времена, когда он гулял с Челси долгими летними днями. Да, он не пожалеет сил и сделает все, чтобы защитить Серину и ребенка от графа Марсдена. Граф не остановится ни перед чем, чтобы завладеть деньгами своего дяди, и ему, Люсьену, нужно будет приглядывать за ним и за Сериной тоже.
Размышляя над тем, что его ожидает, Клейборн вернулся домой с кладбища.
– Милорд, – обратился к нему дворецкий, приняв из его рук плащ и шляпу, – лорд Найлз ждет вас в библиотеке.
Люсьен достал из кармана сюртука часы и удивленно поднял брови.
– В девять часов утра?
– Да. Он сказал, что изнывает от тоски.
– Благодарю. – Люсьен невольно улыбнулся.
Он прошел в библиотеку и застал там Найлза, который читал утреннюю газету.
– Не может быть, чтобы газета так сильно завладела твоим вниманием, – сказал он другу вместо приветствия.
Генри лишь фыркнул в ответ:
– Конечно, нет. Никогда не думал, что этот город может быть таким скучным. Даже моя любовница меня больше не радует.
– Найди другую.
Найлз скроил кислую мину и раздраженно пожал плечами.
– А где ты был в такую рань? Опять ходил на кладбище?
Люсьен медленно кивнул:
– Мне нужно было хорошенько обо всем подумать. Вчера зачитали завещание Уоррингтона, – добавил он.
– О, это интересно. Как держалась герцогиня?
– Лучше, чем я ожидал, учитывая обстоятельства. Как ни странно, она действительно искренне оплакивает Уоррингтона. Но она сильная женщина и сумеет справиться со своим горем. – Люсьен немного помолчал, раздумывая, следует ли задавать мучивший его вопрос, но потом спросил: – Наследником Уоррингтона стал граф Марсден. Ты его знаешь? – Когда Найлз кивнул, Люсьен добавил: – Серина убеждена, что это он нанял убийц, которые расправились с ее мужем.
– Не может быть! А что ты думаешь на этот счет? – воскликнул Генри.
Люсьен вспомнил о покрасневшей щеке Алистера и сверкающих от ярости глазах Серины, а также о тех угрозах, которые он слышал в ее адрес в адвокатской конторе.
– Очень может быть. Это жадный и злобный сукин сын.
– Как по-твоему, он может попытаться убить герцогиню?
– Да, особенно теперь.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Найлз. – Уоррингтон оставил ей что-то, на что рассчитывал граф Марсден?
– Он оставил ей все деньги, – ответил Люсьен. – Четыреста тысяч фунтов.
Глаза Найлза округлились от удивления.
– А что же он оставил Марсдену?
– Ничего, кроме майората, и ни единого фартинга на его содержание.
Найлз присвистнул.
– Да он, наверное, чуть с ума не сошел.
– Еще бы. Он был в ярости. Я послал двух человек наблюдать за ее домом на тот случай, если Марсден решит на нее напасть. – Люсьен пожал плечами. – Он даже не пытался скрыть свою злость. Обозвал Серину шлюхой и обвинил ее в том, что она околдовала старого герцога.
Найлз удрученно покачал головой:
– Ты вызвал его на дуэль?
– Эта мысль приходила мне в голову, – признался Люсьен, – но дуэль возбудила бы ненужные подозрения и скандальные сплетни.
– Вот именно, – согласился Найлз.
– Есть еще одна причина, по которой Марсден вышел из себя, – добавил Люсьен.
– Какая же? – заинтересованно осведомился Генри. – Расскажи.
Люсьен молча сел за стол, налил себе стакан портвейна и медленно, с наслаждением выпил темную жидкость. Затем отставил стакан в сторону и взглянул на друга.
– Да не молчи же ты! – воскликнул Генри нетерпеливо. – В чем дело?
– Серина беременна, – после недолгой паузы сказал Люсьен.
Рот Найлза непроизвольно раскрылся:
– И ты думаешь, что этот ребенок твой?
– Я в этом уверен. То, что она была девственницей, сроки… Все сходится. И теперь я несу ответственность за нее и ее ребенка.
Найлз кивнул.
– Что ты собираешься предпринять?
Лицо Люсьена напряглось. Кончиком трости он принялся отбивать по столешнице быструю дробь.
– Я решил жениться на ней.
– Жениться? Ты?
Люсьен не был уверен, что сможет стать идеальным мужем. Черт побери, да он вообще не собирался снова жениться. Ни за что на свете! Равенна навсегда отбила у него эту охоту. Но теперь его желания не имели значения. Его ребенок и мать этого ребенка нуждались в защите.
