— Брат Оливии Эшленд! — воскликнула Эмили. Аарон нахмурился:
— Вы все-таки знаете об Оливии, правда? О первой жене Эдгара? О той, которую он загнал в реку?
От этих слов по спине Эмили пробежали мурашки.
— Вы не слишком высокого мнения о моем муже, не так ли, мистер Райс?
— Леди, вы — его супруга, не так ли?
Эмили подавила смешок: джентльмен был прав.
— Расскажите мне об этом портрете, — попросила она, уклоняясь от ответа.
— Ну, я уже почти все вам рассказал. Он принадлежит моей семье.
Эмили задумчиво нахмурилась:
— Я осмотрела весь дом, мистер Райс, но не могу припомнить, чтобы видела такой портрет. Может быть, я его не заметила.
Аарон рассмеялся:
— О, вы бы его заметили. Нет, я уверен, что его убрали на чердак или еще куда-нибудь. Зачем Эдгару держать при себе столь… э… печальное напоминание?
Эмили задумчиво посмотрела на рыжеволосого джентльмена:
— Скажите, мистер Райс, если этот портрет принадлежит вашей семье, почему он здесь?
— А вы умны, моя красавица. Получилось так, что мои родители заказали портрет художнику из Хьюстона. Это был подарок Эдгару и Оливии на первую годовщину свадьбы.
— Понятно, — пробормотала Эмили. — Значит, портрет все-таки является собственностью моего мужа?
Аарон прикусил губу и сердито вскочил.
— На кой черт он нужен Эдгару? Мои родители стары, миссис Эшленд. Для них он теперь значит гораздо больше, а для Эдгара это всего лишь холст и краски!
Несмотря на резкие слова, Эмили почувствовала к этому человеку симпатию.
— Пожалуйста, сэр, присядьте. Мне не нравится, когда на меня кричат. Давайте попробуем обсудить все спокойно.
Аарон сел, лицо его залилось краской.
— Простите меня за мою вспышку, миссис Эшленд. Просто нам так недостает Оливии. Зачем Эдгару хранить ее портрет? Ведь у него теперь есть вы.
Эмили нахмурилась; в тоне этого человека слышался какой-то скрытый намек.
— Кстати, почему вы ждали пять лет и лишь сейчас приехали за портретом?
— Я несколько лет жил в Вашингтоне, округ Колумбия, миссис Эшленд, лоббировал в пользу Сэма Хьюстона.
— Но мистер Хьюстон уже три года не президент! — возразила сбитая с толку Эмили.
— Сэм не забыл своей мечты о власти, хотя он сейчас и не на посту президента. Когда его изберут снова, в Вашингтоне произойдут большие события. Я собираюсь пробыть дома всего несколько месяцев, чтобы организовать его кампанию. Между прочим, — продолжал Аарон, похлопав себя по карману сюртука, — у меня письмо от Сэма. Не знаете, где ваш муж и когда он вернется?
Эмили пожала плечами.
— Несомненно, он ездит по плантации и возвратится к ленчу, а может, и позже. Попытайтесь еще раз приехать к вечеру. Но я буду рада передать мужу это письмо, мистер Райс.
— О нет! — поспешно ответил Аарон. — Я собираюсь вручить Эдгару это письмо лично, дабы быть уверенным, что он меня выслушает.
Эмили вздрогнула. Очевидно, эти двое были непримиримыми врагами.
— Вы недолюбливаете моего мужа, мистер Райс?
Аарон горько рассмеялся:
— Лучше сказать, что мы оба забыли о братской любви.
Эмили встала.
— Я расскажу мужу о вашем визите, мистер Райс. Если портрет вашей сестры находится здесь, я, конечно, не стану возражать против того, чтобы вы его забрали. Но решение должен принять мой муж.
Аарон тоже встал и взял со столика свою шляпу.
— Я на несколько недель остановился у друзей в Вашингтоне-на-Бразосе, миссис Эшленд. Скажите Эдгару, что я вернусь, возможно, сегодня же.
Это посещение встревожило Эмили. Она поднялась к себе, некоторое время пыталась заняться шитьем, но никак не могла сосредоточиться.
Портрет Оливии! Новый поворот драмы! Она пыталась представить себе первую жену Эдгара Эшленда. Вспомнила мистера Райса и вообразила себе портрет его сестры — с кремовой кожей лица, блестящими зелеными глазами и рыжими волосами. Сильно ли любил ее Эдгар? Была ли она так же привлекательна, как ее брат? И так же вспыльчива?
«Какой ты была, Оливия Эшленд?» Она это узнает! Возможно, портрет действительно находится на чердаке, как предположил Аарон Райс. Шансов мало, но почему бы не попытаться?
Эмили направилась к двери в конце коридора, которая вела на чердак. Она преодолела узкую винтовую лестницу и вошла в душную, жаркую комнату, заполненную сундуками и поеденной молью мебелью.
Пыльный столб света просачивался сквозь грязное слуховое окно, освещая серебристые нити паутины. Найти что-либо среди этого беспорядка было сложно. Но тем не менее Эмили начала переставлять веши в поисках портрета. Пот струйками стекал по спине, она часто чихала от пыли, но упрямо продолжала искать.
Эмили уже готова была отказаться от своих планов, но тут увидела за сундуком сверток из муслина. Отодвинув тяжелый сундук, она долго сражалась с бечевкой, которой был обвязан муслин. Затем, к своему великому огорчению, обнаружила, что ткань вокруг свертка зашита. Эмили распорола шов внизу и начала стаскивать муслин и вынимать вату, подложенную под него. Показался край позолоченной рамы.
Сердце ее быстро забилось, когда она увидела медную табличку с надписью «Оливия». Постепенно открывался женский торс в изумрудно-зеленом бархатном платье с пышными рукавами, схваченными бантами у локтей. Вот стало видно декольте, отделанное тремя желтыми розами. «Оливия и должна была носить зеленое, — подумала Эмили, — как и ее брат! Зеленый цвет прекрасно оттеняет рыжие волосы».
Сгорая от нетерпения, Эмили взглянула на лицо Оливии и воскликнула:
— О Боже!
Она словно смотрела на себя в зеркало.
Эмили в гневе металась по комнате.
Что за дьявол этот Эдгар? Теперь понятно, почему Аарон Райс смотрел на нее с таким изумлением! Только сейчас Эмили поняла иронию его слов: «Зачем Эдгару хранить ее портрет? Ведь у него теперь есть вы».
— У него есть я! Чудовище! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Считает, что я бесчувственная, меня можно использовать, как племенную кобылу, которая возродит его безумное прошлое? Неужели он ожидает, что я рожу ему близнецов?
Эмили схватила стакан для бритья и вдребезги разбила его о стенку.
— Лунатик! Животное! — в гневе крикнула она. Словно вызванный ее словами, Эдгар влетел в комнату:
— Эмили, ради Бога, что опять…
— Ты! Ты! — взвизгнула Эмили и бросилась на него.
На лице Эдгара появилось выражение ужаса, он удерживал жену на расстоянии вытянутой руки от себя, а она пыталась его ударить. Наконец, потеряв терпение, он рывком прижал ее к себе и завел ей руки за спину.
