И на этот раз он пригласил иностранца на бой, когда раджина уехала кататься в автомобиле.
Возле раджи находился и Ариэль, теперь неизменный его спутник. Его «номер» раджа хотел показать гостю на десерт, под конец.
Бой был в самом разгаре. Кровь уже лилась. Раджа с раздутыми ноздрями и горящими глазами подзадоривал бойцов.
Один из них сильно поранил другого. Тот упал. Первый занес свое железное орудие, чтобы нанести последний удар. Но в это время Ариэль, на глазах изумленного гостя, перелетел через его голову на арену и отдернул руку бойца. Раненый воспользовался этим и на четвереньках убежал с арены.
Лицо раджи потемнело от гнева. Ариэль самовольно вмешался и прервал бой на самом интересном месте! Сорвал и свой «номер» этим неожиданным полетом. Испортил все дело!
Раджа выхватил копье из рук телохранителя, намереваясь бросить в Ариэля. Заметив этот жест, Ариэль взлетел над ареной.
— Brut! Bete noire! Грубое животное! — вдруг послышался голос раджины.
Все оглянулись. В суматохе никто не заметил, как к рингу подъехал автомобиль. В нем сидела раджина. Мохита уже успел сговориться с шофером.
Раджа кусал себе губы. Когда же, наконец, раджина перестанет вмешиваться в его дела? И как она смеет бранить его при иностранце, да еще по-французски, — на языке, понятном европейскому гостю?
— Не вмешивайся не в свое дело! — воскликнул раджа и в бешенстве бросил копье по направлению к автомобилю. Копье со звоном пробило переднее стекло, осыпав отклонившегося шофера осколками.
Именитый гость обтирал потное лицо надушенным платком, скрывая улыбку: ему посчастливилось наблюдать интересную картину экзотических нравов!
Мохита за спиной раджи потирал руки. Первая ссора раджи с Ариэлем! И не последняя — с раджиной. Как знать? Может быть, дело обернется и так, что это будет их последняя ссора. Мохита и раньше осторожно вливал яд ненависти к раджине, намекая на то, что она командует господином, что господин под башмаком у жены, что над этим уже смеются и что раджа очень хорошо сделает, если скорее вернет себе свободу и сделает раджиной пятнадцатилетнюю дочь соседнего раджи, красивую, как полная луна, и кроткую, как голубка…
Но и после этого Мохита еще не открыл своих карт, ожидая новой провинности Ариэля.
И дождался…
С первого же дня поселения у раджи Ариэль не переставал тосковать по Шараду, Лолите, Низмату.
Даже радости полета не утешали его. Ночами, когда раджа спал, Ариэль подходил к окну. Облитые лунным светом, дремали парки. Недвижимы листья пальм, цветы лилий и лотосов у пруда. Ароматы кружили голову. Быть может, и Лолита в это время мечтает о нем при луне, и их взгляды сходятся в синем небе на серебристом диске. Ариэль легко, словно пушинка от тихого дуновения, поднимался над полом, вылетал в окно. Невыразимая радость полета наполняла его. Он поднимался вначале тихо, потом все быстрее, вдоль дворцовой стены. Вот и крыша… Мелькнули знакомые гнездышки ласточек… Выше и выше!.. И перед ним внизу открывались дали страны, чудесной, как сновидение. Он простирал руки то к луне, к синим просторам неба, усеянным звездами, то к цветущей земле… Внизу белела стена вокруг владений раджи. Дворцы сверху теряли свое величие и казались нагромождением причудливых плодов-крыш разнообразной формы. Дальше шли леса, среди них виднелась дорога. Где-то в этих лесах стоит убогая хижина Лолиты. Если подняться еще выше, можно увидеть и пруд. Его отделяет от хижины одно небольшое поле.
— Лолита! — крикнул однажды Ариэль во весь голос. Он был так высоко, что внизу его не могли слышать.
И вдруг, забыв все, — и свое обещание радже и то, что за ним могут следить, — Ариэль кинулся вниз, к лесу, туда, где он оставил свое сердце.
Ему без труда удалось найти хижину. Она была темна. Лолита и Низмат спали внутри. Шарад — на веранде. Броситься бы к спасенному мальчику, разбудить… Сейчас еще не время… начнется переполох во дворце раджи… И снова его станет преследовать Пирс. Ариэль глубоко вздохнул, нежно поцеловал голову спящего Шарада… Оглянулся. Подлетел к манговому дереву, сорвал несколько плодов и положил их возле Шарада.
Потом, мысленно попрощавшись с близкими, он отправился в обратный путь.
«Прилетел назад! Жалко… — проворчал Мохита, сидевший на плоской крыше малого дворца, где он жил со своей семьей. — Но как бы то ни было, Ариэль нарушает данное слово и куда-то летает по ночам. Ну, теперь как будто достаточно!»
Глава двадцать четвертая Гроза разразилась
Улучив момент, когда Ариэль находился у Шьямы, а раджа был особенно раздражен чем-то, Мохита со всяческими ужимками, лицемерными вздохами и недомолвками приступил к делу.
Он никого не обвиняет, ничего не доказывает. Но долг верного раба заставляет его открыть глаза своему владыке на вещи, которые ему, Мохите, не нравятся. Конечно, во всем этом нет ничего плохого, но нельзя и пройти мимо таких фактов.
Мохита с прежними оговорками начал перечислять факты.
Сначала он рассказал об Ариэле — о его подарках слугам, подозрительных беседах с ними, о ночных полетах. Потом осторожно начал говорить и о поведении раджины.
Увидев Ариэля в первый раз, Шьяма нашла его очень красивым. Разве она не сказала этого? И тогда же — какая забота! — спросила, не голоден ли он. Когда Ариэль летал во дворце и бросал сверху цветы, лучшие розы падали на колени Шьямы. Знак почтения со стороны Ариэля? Только ли почтения? С каким чувством раджина подхватывала эти розы и подносила их к лицу — не к губам ли? Чтобы поцеловать их? С каким восторгом, с каким выражением глаз смотрела она на летающего юношу! Раджа не видел всего этого потому, что ослеплен Ариэлем. Но глаза Мохиты все видят… А разве она сама не подала Ариэлю цветок в тот раз, когда он, этот красивый юноша, взлетел на купол дворца? И Ариэль сохранил цветок раджины.
Ариэль слишком часто бывает среди слуг; быть может, готовит заговор, а раджина покровительствует ему и — кто знает? — не участвует ли сама в этом заговоре, быть может грозящем жизни владыки?
В последнее время раджина и Ариэль устраивают свидания, да еще открыто, словно для того, чтобы все видели, как мало она заботится о своей чести и о добром имени своего высокого супруга. Ариэль летает в зенан, закрытый, по закону, для всякого постороннего.
Кровь ударила в голову раджи. Его темное лицо приобрело лиловый оттенок.
— Это ложь! — прохрипел он. — Ты играешь своей головой, Мохита!
Мохита пал ниц и воскликнул:
— За честь господина души моей я не пожалею своей головы. Иди к раджине и убедись сам. Полюбуйся, как они воркуют, словно влюбленные голубки, или готовят черный заговор против тебя!
Раджа поднялся, шатаясь от обуревавшего его гнева. Лицо его искажалось судорогой. Теперь оно было страшным: словно скрытые молнии освещали его синеватым пламенем. Полный ярости и жажды мести, направился он на половину жены. Мохита последовал за ним.
