Росс пошевелился, медленно открыл глаза, тряхнул волосами и тревожным взглядом обвел комнату.
– Проснулась! – Он стремительно поднялся, уронив книгу, быстро поднял ее и шагнул к кровати. – Ну, как ты?
– Будто сотню миль пробежала, – поморщилась она и с беспокойством спросила: – А где моя девочка? Как она?
– Все в порядке, твоя девочка – просто чудо!
Росс улыбнулся, и от его улыбки сердце ее учащенно забилось. Все муки балета и деторождения – ничто по сравнению с муками любви. Разве она сможет жить без него?
Дилан с усилием сосредоточилась на том, что он говорил:
– Она внизу. Мы не хотели, чтобы она тебя разбудила своими криками. Тебе надо было выспаться.
Дилан сама удивилась, услышав свой спокойный голос.
– Принеси ее сюда, Росс, я хочу на нее посмотреть. Я так быстро отключилась, что и не разглядела ее хорошенько.
– Скоро принесу. Генри сказал, что прежде ты должна что-нибудь съесть и выпить, а потом будешь кормить маленькую Руфь. Он велел позвать его, как только ты проснешься.
Она отвернулась, чувствуя дрожь во всем теле.
– А который час?
– Десять. Ты проспала шесть часов, и малютка тоже. Не волнуйся, она все это время даже не пискнула.
Дилан похолодела.
– Так это же ненормально!
– Да успокойся ты! Я же сказал: все у нее хорошо, Руфь и Генри присматривают за ней. Лежи, я сейчас его позову.
– Он что, весь день тут провел?
– Нет, ездил по вызовам, а полчаса назад вернулся и зашел поглядеть, как ты спишь, пока Руфь готовила ему ужин. Не знаю, как он еще на ногах держится. На дорогах по-прежнему кошмар. В ночную смену дежурит его напарник, и Руфь уговорила Генри остаться на ночь.
– А ты? Тебе тоже надо поспать.
Он посмотрел на нее сквозь ресницы и насмешливо скривил губы.
– Мы здесь и вдвоем поместимся.
Дилан густо покраснела, синие глаза из-за расширенных зрачков сделались черными.
– Не смешно!
– А кто смеется? Я понимаю, секс на какое-то время исключается, но мы все-таки муж и жена, отчего бы нам не спать в одной постели?
– Оттого! – почти выкрикнула она. – И жену ему, и любовницу подавай – не многовато ли будет?
Росс стиснул зубы.
– У меня нет любовницы!
– Думаешь, я после родов памяти лишилась? Не надейся! Говоришь, ты не прикасался ко мне потому, что послушал сестру? Вранье! Я все знаю. Ты от меня отвернулся, потому что у тебя роман с Сюзи.
Голос у Росса стал каким-то надтреснутым.
– По-твоему, я мог так поступить с лучшим другом?
– Не знаю, что ты мог, но я привыкла верить своим ушам! Сюзи звонила тебе на мобильный и думала, что говорит с тобой. Называла «милым», шептала в трубку: дескать, она из-за Алана не может вырваться к тебе, но ждет не дождется этой ночи! Тут и дураку ясно! А твой лучший друг не переживет, когда узнает, что у его жены роман с тобой!
– Бред! Никакого романа, ты все себе напридумывала!
– Не лги мне! Зачем же она тогда сказала, что не хочет, чтобы Алан заподозрил? Что еще это может означать?
– Она не хотела, чтоб он догадался о наших планах.
– Я думаю!
– Ты можешь выслушать меня спокойно? Вчера у Алана был день рожденья, и мы решили устроить праздник в Йорке.
Дилан помолчала, в упор глядя не него, потом спросила?
– А почему ж ты мне не сказал про этот праздник?
– Потому что расстраивать не хотел. Ведь ясно же, что тебе нельзя было туда ехать.
– Нельзя было! Ну конечно! Ведь тогда бы и я догадалась, что между вами что-то есть.
– Нет между нами ничего! И не было! Она влюблена в своего Алана.
– Ага, и потому при посторонних смеется над ним и выставляет дураком!
– Да, – вздохнул Росс. – Мне тоже это не нравится, но такой уж у нее скверный характер. А любит она его по-настоящему. Да Алан на ее шпильки и внимания не обращает.
– Я не знаю, как на это можно не обращать внимания. Я б на месте Алана давно ей показала!
– Я бы тоже. Но Алан – не мы с тобой. Он тихий, добродушный, к тому же обожает свою жену. Я бы ни за что на свете не смог подставить ножку Алану – тем более из-за Сюзи. Она славная и довольно эффектная, но не в моем вкусе.
Дилан очень хотелось ему верить, но она сказала себе, что не даст обвести себя вокруг пальца. Ей нужна правда, вся правда и ничего, кроме правды.
– А еще я однажды видела вас в лесу, в машине.
Он ничуть не изменился в лице.
– Когда это?
– Не помню, еще осенью. Сидели рядышком и ворковали.
– И Алан с нами. Он как-то осенью заезжал в мой сектор. Мы деревья для валки размечали… Он Сюзи привез с собой, и мы съели по сандвичу в машине.
– Алана я не видела.
– Ладно, когда вернемся домой, сама у него спросишь. Если Сюзи там была, значит, и Алан был. Наедине я с ней не встречался, и никакого романа у нас нет!
– Тогда почему ты не взял меня в Йорк? Чем бы я тебе помешала? Я тысячу лет нигде не была. Ты знаешь, как мне не хватает общения.
– Знаю, милая, – вздохнул Росс, – но я боялся, что ты не перенесешь такой поездки. Да и доктор меня предупредила, что тебе ни в коем случае нельзя переутомляться. Ты ведь такая маленькая и хрупкая.
– А мне она сказала, что у меня завидное здоровье и никаких осложнений быть не должно.
– Она не хотела тебя волновать, и я не хотел. Здоровье у тебя в самом деле завидное, но при таких узких бедрах роды обычно не проходят без осложнений.
В дверь постучали. Оба повернулись на стук и увидели улыбающуюся Руфь.
– А я слышу голоса и думаю: проснулась, наверное.
Неужели им все было слышно? Ведь они так орали друг на друга, позабыв, что гостят в чужом доме. Дилан от смущения опустила глаза и не нашлась, что ответить.
– Я принесла вам чаю. – Руфь поставила ей чашку на столик.
– Ой, спасибо, страшно чаю хочется!
– Наверно, и поесть чего-нибудь. Вы ведь с утра ничего не ели. Я сделала рагу из курицы с овощами, будете?
Дилан нерешительно улыбнулась.
– Спасибо, с удовольствием, но сперва я бы приняла душ. Мне вставать можно?
– Нет! – отрезал Росс. – Ты что, куда вставать, после родов еще восьми часов не прошло! И не думай даже!
