— Митч? Что с тобой? Ты слышишь меня? Митч! — пыталась она добиться от него хоть слова.
Рука, которой Вирджиния хотела приподнять голову Митча, оказалась в крови. Она все же осторожно повернула его голову и увидела, что весь затылок Митча залит кровью. Очевидно, падая, он ударился головой о камень.
— Брюс! — позвала Вирджиния. — Помогите мне!
Келли наконец пришел в себя и выбрался на дорогу.
— Этот желтоглазый шакал мертв? — опасливо спросил он Вирджинию.
— Да! — рыдая, проговорила она. — Мы должны немедленно отвезти Митча к доктору. Надо торопиться. Ну, помогите же мне!
25
Доставить Стоуна в Логан можно было, только перекинув его через седло. Вирджиния боялась навредить ему, но Келли убедил, что иначе не получится.
Два долгих часа они везли так бесчувственное тело Митча и лишь на закате добрались до дома Дорис.
У Вирджинии еще хватило сил улыбнуться при виде живой и невредимой тетки. Верно, Кайл Легри так и не решился убить женщину, которая напоминала ему мать. Привели доктора, который сразу же занялся раненым. Брюс Келли, Дорис и Вирджиния сидели на кухне, с тревогой ожидая, что он скажет. Наконец в кухне появился доктор. Он был очень серьезен.
— Наложил с десяток швов, зашивая рану. Он сильно ударился головой. Кроме того, у него пулевое ранение. — Вирджиния закрыла глаза и бессильно опустилась на стул. — Но это, можно сказать, самая несерьезная из его ран. Плохо, что зрачки у него расширены, и он ни на что не реагирует. Боюсь, чем дольше он будет без сознания, тем меньше у него шансов выкарабкаться.
Слезы залили лицо Вирджинии, и даже глаза Дорис увлажнились.
— Что нам следует делать? — спросила Дорис доктора.
— Ждать! Это все, что вам остается… Очень жаль…
Пока Дорис провожала доктора, Вирджиния проскользнула в свою спальню, где на узкой кровати неподвижно лежал Митч. Голова, шея и плечо его были перевязаны, он был раздет. Вирджиния опустилась рядом с ним и крепко сжала его руку, такую же теплую, как всегда. Казалось, Митч спит, и стоит ей поцеловать его, как он проснется, откроет свои синие глаза и улыбнется ей.
— Доктор обещал навещать нас, — услышала она голос Дорис.
— Это все из-за меня, — всхлипнула Вирджиния.
— Не плачь, Джинни. Такие, как он, зарабатывают на жизнь, постоянно рискуя головой. Раны и ушибы для них привычны. Он скажет тебе то же, когда встанет на ноги.
— Чем дольше он будет без сознания, тем меньше у него шансов, — рыдала Вирджиния, закрыв лицо руками.
— Выше голову, Джинни! — прикрикнула Дорис. — Он бы не хотел, чтобы ты плакала.
Вирджиния вытерла слезы и постаралась взять себя в руки.
— Позаботьтесь о мистере Келли, — попросила она Дорис. — Ему еще надо добраться до дому.
— Успеется, Джинни. Тебе тоже надо подкрепиться.
— Я ничего не хочу. Кусок не пойдет мне в горло, — отказалась Вирджиния, не сводя глаз с Митча.
— Ты собираешься сидеть здесь и смотреть на него всю ночь? Но это не поможет ему, Джинни. Он откроет свои синие глаза, только когда это будет угодно Богу, — уговаривала Дорис.
— Я знаю. Но не могу оставить его одного. А сейчас идите…
Дорис, не споря, ушла. Вирджиния натянула на Митча одеяло, уселась на стул и приготовилась ждать…
Ночь была уже на исходе, а Митч так и не пошевелился. На рассвете Вирджиния настолько обессилела, что уткнулась головой в подушку рядом с Митчем и заснула. Разбудили ее обычные утренние шумы. Открыв глаза, она обнаружила, что рука ее лежит на груди Митча, а голова покоится у его плеча.
— Митч! — окликнула она. — Митч, ты слышишь меня? — Она дотронулась до подбородка, провела пальцем по шелковистым усам. Митч по-прежнему был без сознания.
Вирджиния отправилась на кухню, где Дорис уже жарила яичницу.
— Хочешь позавтракать, Джинни? — спросила она.
— Нет, тетя. Я должна кое-что сделать утром. Думаю заняться этим прямо сейчас, прежде чем у меня совсем расшалятся нервы.
— Надеюсь, ты не собираешься в школу? — удивилась Дорис.
— Нет. Я попрошу заменить меня на несколько дней. Надо послать телеграмму семье Митча и сообщить им о случившемся. Тетя, если Митч… если что-то с ним будет не так, пусть он останется с нами, — умоляюще попросила она.
— Иди на телеграф, Джинни, и займись тем, что считаешь необходимым, — не давая прямого ответа, проговорила Дорис. — Если судебный исполнитель очнется, когда тебя не будет, я замучаю его расспросами, — мягко пошутила она.
Вирджиния поспешила к двери и на пороге столкнулась с Брюсом Келли. Судя по тому, как он был бледен, бодрость еще не вернулась к нему.
— Вы собираетесь в город, мисс Холден? — спросил Брюс.
— Я иду на телеграф, чтобы послать телеграмму Стоунам.
— Он… — побелев как мел, начал Келли.
— Нет, — оборвала его Вирджиния, — но я считаю, что Стоуны должны быть здесь. А вы, похоже, плохо спали ночью?
— Я убил человека, мисс Холден, — опустил он голову.
— Но, мистер Келли, это был бандит, который всю жизнь грабил и убивал.
— Можно ли этим оправдать убийство?..
— Если защищаешь тех, кто вам дорог, можно пойти на все, — убежденно ответила Вирджиния.
— Вы очень любите Стоуна? — прямо спросил Келли.
— Я не могу без него жить, — призналась Вирджиния, не сдержав слез.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — тихо предложил он.
— Проводите меня до телеграфа. Я не очень уверена в своих силах.
Брюс протянул ей руку.
— Обопритесь на меня, мисс Холден.
Добравшись до телеграфа, Вирджиния растерялась. Как сообщить семье, что их упрямый и своевольный Митчелл при смерти? Брюс Келли нашел нужные слова, и телеграмма была отправлена. Затем он проводил ее к дому Дорис.
Вирджиния поднялась к Митчу, снова уселась рядом и стала терпеливо ждать.
День тянулся медленно. Приходили горожане, выражали сочувствие, предлагали помощь. К тому времени, как стемнело, Вирджиния настолько ослабела, что Дорис почти силой заставила ее съесть немного супа. Затем Вирджиния снова свернулась клубочком рядом с Митчем, готовясь провести еще одну мучительную длинную ночь.
Митч открыл глаза и недоуменно нахмурился, пытаясь понять, как он оказался в этой темной комнате. Он повернулся к женщине, прижавшейся к нему, не сразу сообразив, кто она такая.
— Джинни? — позвал он слабым голосом.
Она прижалась к нему теснее и что-то пробормотала во сне.
— Неплохо бы выпить чашечку свежих сливок, — сказал он громче.
