58
Смотрите!
Пожар!
Там, в южной части Бичвуда. Где посреди широкой лужайки растет магнолия.
Дом горит. Пламя рвется ввысь, освещая небо.
Помощи искать неоткуда.
Видно, как вдалеке пожарные из Винъярда плывут через залив на освещенной лодке.
А еще дальше пожарная лодка из Вудс-Хоула спешит к пожару, который устроили мы.
Гат, Джонни, Миррен и я.
Мы устроили пожар, который пожирает дом.
Горит дворец короля, у которого было три прекрасных дочери.
Мы подожгли его.
Я, Джонни, Гат и Миррен.
Теперь я вспомнила; с такой скоростью, что воспоминания буквально поражают меня, и я падаю. Я погружаюсь вниз, на каменное дно, и вижу основание острова Бичвуд; руки и ноги немеют, пальцам холодно. Мимо проносятся водоросли, пока я опускаюсь все ниже и ниже.
А затем я снова выныриваю на поверхность, вдыхаю морской воздух.
Клермонт горит.
* * *
Я лежу в кровати в Уиндемире, уже светает.
Сегодня первый день моей последней недели на острове. Я плетусь к окну, завернувшись в одеяло.
Вон стоит Новый Клермонт. Такой современный, с японским садиком.
Теперь я вижу, что он представляет собой на самом деле. Этот дом построен на пепле. Пепле жизни, которую дедушка разделил с бабушкой, пепле магнолии, на которой висели качели, пепле старого викторианского дома с крыльцом и гамаком. Новый дом построен на могиле всех трофеев и символов семьи: на «Нью-Йоркере», на чучелах животных, на вышитых подушках и семейных портретах.
Мы все сожгли.
В ночь, когда дедушка и все остальные взяли лодки и поплыли по заливу, когда у прислуги был выходной, а Лжецы остались одни на острове.
Мы вчетвером сделали то, чего боялись.
Мы сожгли не дом, а символ.
Мы сожгли символ дотла.
59
Дверь в Каддлдаун заперта. Я стучу, пока не появляется Джонни, в той же одежде, в которой был прошлым вечером.
— Я делаю пафосный чай, — говорит он.
— Ты и спал в этой одежде?
— Да.
— Мы устроили пожар, — говорю я, все еще стоя в проходе.
Они больше не будут мне лгать. Ходить в разные места, принимать решения без меня.