“Когда Союз рухнул, все пошло к черту. Институт захирел, лаборатория распалась. Академик, тряпка, кинул нас первым. Просто свалил на
Запад, прихватив проекты. Сволочь! Не важно… Тогда все, у кого не было секретности, бежали. Или пересаживались на гранты, что примерно одно и то же. А мы с грифом остались на голодном пайке”.
“Унизительное, недостойное время. Но ведь необходимое, согласитесь!”
“И вдруг жена объявляет, что нашла работу. Первой вступила на путь коммерции именно она. Странно, правда? Хотя я давно заметил, что женщины в момент кризиса мобилизуются быстрее мужчин. Те, наоборот, раскисают. Распускают нюни”.
“У нее со спецшколы остался хороший английский. Она взяла учеников.
Это были в основном дети новых русских. Тех, кто поднимал в районе водочную промышленность. Занимались у нас дома, в большой комнате.
Сидели с учебниками или крутили пленку. Разбирали тексты /Carpet crawlers/. Смешно, правда? Лучшего стимула для подростка не найдешь”.
Он вдруг осекся, спохватился:
“Вы ведь знаете такую группу?”
“И вышло-то все совершенно случайно, вот в чем дело! Один из учеников забыл у нас видеокассету. Его отец приехал за ней. В тот день нас отпустили из лаборатории после обеда, я сидел дома. Сначала не понял, кто звонит снизу. Чего надо? Нашел кассету, спустился.
Сунул в окно иномарки – брезгливо так, с сознанием превосходства. А у самого поджилки тряслись, ей-богу! Я ведь этих новых русских только по телевизору видел. Он говорит: „Вы извините, что мы… что он…” – и на кассету виновато кивает. И я вижу, что человек-то он вроде приличный. „Так неудобно вышло…” В общем, через порнуху я познакомился с будущим шефом”.
“Мы потом долго вспоминали на пьянках эту историю”.
“Работал он в Москве, в банке. Контора расширялась, они набирали людей /с головой/”. Не буду вдаваться в подробности, но уже через неделю меня взяли. Я стал каждый день ездить в Москву. Сначала своим ходом, на автобусе. Потом на машине, которую купили на новые деньги.
И через полгода об институте было забыто”.
“Я полностью окунулся в банковское дело”.
“Тогда, на заре бизнеса, побеждал тот, кто умел думать на два шага вперед. С моей математикой у меня в этом смысле проблем не было. Мы пошли в гору, даже после дефолта. Я снял квартиру в Москве, стал часто оставаться. Или жена приезжала ко мне – и мы ходили по ресторанам. Они тогда плодились с невероятной скоростью”.
“Какие планы? Мне нравилось жить дома, за городом, но работа не позволяла часто бывать там. А жена не хотела перебираться в Москву.
Менять сыну школу. Бросать подружек. Что делать? Однако скоро все разрешилось естественным образом”.
“Однажды от банка меня направили в Швейцарию, на курсы. У одного из сотрудников заболела дочка – и вот я поехал”.
“Молодая, симпатичная. Неглупая. Домашняя, но с железной хваткой.
Только что из Плешки. Свободно по-немецки, по-английски. Специалист по валютным операциям. В моем возрасте – достаточно, чтобы потерять голову. И я влюбился. Горы, лыжи – роман закрутился стремительно, с ходу. Все ведь было тогда на скорую руку. Спешили, чтобы успеть, не упустить. Как будто живем последний день. И каждая минута как сутки.
Ну, вы помните”.
“Мы стали встречаться, потом я объявил жене. Она сказала, что знает
– и что сама встречается с другим человеком. Сын к тому времени уже поступил, расстались без скандала. Но неприятный осадок остался. По моим подсчетам выходило, что жена изменила мне раньше. А значит, муки совести, все мои терзания оказались впустую, напрасными”.
“Я оставил им коттедж, который выкупил у академика. Того самого, сбежавшего в Америку. За это время он его приватизировал, и мои вселились в бункер с видом на озеро. Я же с молодой женой обосновался в столице”.
“Несколько лет мы жили просто прекрасно, на зависть. Объездили весь мир, от Австралии до Исландии. Даже на Мадагаскаре побывали. Купили квартиру в Толмачевском, напротив Третьяковки, – она, как и я, любила Замоскворечье, считала, что гнида Лужок сюда еще не добрался и Москва сохранилась. Завели дом в Яхроме, яхту в Черногории – идея входить в города без визы ее почему-то интриговала”.
“Собственно, именно благодаря жене наш бизнес вышел на новый уровень. Когда ты понимаешь, что смысл больших денег не в роскоши. А в свободе, творческой в том числе, которую они дают тебе”.
“Но по молодости ей хотелось еще и еще. Больше. И она открыла новое дело. Отдельно от меня, самостоятельно. Я же продолжал курировать то, что было. К тому времени мы немного поостыли друг к другу. Все чаще отдыхали порознь. Вскоре она купила себе квартирку на
Никитской, стала там отдельно проводить время. Могли не видеться месяцами. Однажды случайно встретились в Сан-Диего на конференции, представляете? Устроили медовый месяц, как студенты. Но потом снова: у нее своя жизнь, у меня своя”.
“Я был одинок, да. Но, несмотря на одиночество, жизнь оставалась интересной. Наполненной. И только одна вещь не давала мне покоя.
Одна мысль. Одна идея”.
“Как я уже сказал, к деньгам, которые на меня свалились, я относился спокойно. В зрелом возрасте, с образованием – ну, вы понимаете.
Однако все чаще я думал, что мое богатство принадлежит не только мне. То есть оно законно и заработано мною. Моими мозгами. Да. Но есть масса людей, без которых ничего бы не состоялось. Просто не вышло бы, и все тут. Не срослось. Они, эти люди, – винтики, из которых сложился механизм моей удачи. Цифры в великолепном уравнении жизни. Статисты, без которых спектакль не закончился бы столь блестяще. И нужно собрать их вместе, отблагодарить хоть как-то”.
“Мне казалось, что /такие/ люди должны иметь что-то общее. Что они просто не могут быть чужими друг другу. Раз все они сошлись в одном уравнении, значит, должны сойтись в реальной жизни. Познакомиться, подружиться. „Нужно создать нечто вроде клана, большой семьи, – решил я. – Секты близких людей, заговорщиков””.
“Приближался мой юбилей – и я решил действовать. На одном из крошечных островков в Сиамском заливе мне сняли виллу. Я составил список, и мои секретари принялись за дело. Поиск требовал огромных усилий, скажу честно. Но при современных технологиях отыскать человека из прошлой жизни оказалось все-таки возможным. И уже через неделю подтверждение прислали почти все участники торжества. Правда, троих из списка уже не было на этом свете. Но я, честно говоря, думал, их будет больше”.
“Первым нашелся любовник моей жены. Они расстались тогда же, но если бы не он, жена вряд ли отпустила меня с такой легкостью. Дальше шел учитель, гонявший нас по алгебре. Теперь он сидел на пенсии. Мы отыскали редакторшу городской газеты – она служила в управе. В школе я мечтал стать журналистом, пришел в редакцию. Но дама сразу отвергла мои заметки, и я стал тем, кем стал”.
