Крупно ошибается…
То, что здесь конструировали, будет гораздо серьезнее.
* * *
Руки по швам.
Дышим глубже!
Вдо-о-ох…
Вы-ы-ыдох…
Концентрация, Нурмен!
Вдо-о-ох…
С хлопком повернулась мишень. Молниеносное движение рук. Отвести полу пиджака, вынуть пистолет, передернуть затвор, двойной выстрел. Мишень развернулась. Ребекка сняла палец со спускового крючка, опустила пистолет на уровень пояса и шагнула вперед.
Еще выстрел.
Мишень снова повернулась к ней лицом. Подняв пистолет, Ребекка два раза быстро спустила курок. Пистолет вниз, палец на скобу, вынуть обойму.
Мишень продолжала двигаться по запрограммированной кривой, но Ребекка и не пыталась что-то с ней сделать. Результат и так известен.
Уже первые два выстрела были какие-то неуверенные, а два других, когда она до конца отпускала спуск и резче на него нажимала, вероятно, даже не попали в цель, а тем более в зону смертельного поражения в середине груди.
Вот черт!
К счастью, ей хватило ума отпустить по домам остальных телохранителей.
Стрельба – ее конек, она почти всегда стреляла лучше всех на курсе. Еще в Полицейской академии, когда преодолела страх перед оружием, завела себе игрушечный пистолет и тренировалась до боли в пальцах.
Но сейчас Ребекка не отстрелялась даже на тройку. Отчасти это, конечно, ее вина. Она сама так спланировала зачет, что он сложнее аналогичных в СЭПО.
И вот она не сдала свой же экзамен… Какая ирония судьбы…
Ребекка держала пистолет перед собой обеими руками. Правая вытянута вперед, левая слегка согнута, пока она приближала его ближе к корпусу. Как правило, позиция Уивера позволяет целиться совершенно неподвижно. Но в этот раз дуло скакало туда-сюда, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы прорезь прицела, мушка и цель находились на одной линии в течение более полусекунды.
Нужно больше тренироваться, пыталась она уговорить сама себя.
Она слишком много сидит за письменным столом; нужно проводить больше часов в тире, и проблема решится сама собой. Но Ребекка слышала, как фальшиво звучат эти оправдания. Тремор в руках не имеет никакого отношения к нехватке практики стрельбы.
Совершенно никакого.
* * *
Бомба.
Он абсолютно уверен. Ему совершенно непонятны все эти странные рисунки и символы на чертежах, но этого и не требовалось. Хозяин стола, инструментов и змей делает бомбу, большую бомбу. По какой-то непонятной Эйч Пи причине это должна быть круглая бомба. Идеально круглая, шириной 1106,1 миллиметра и толщиной 224,3 миллиметра, с черной решеткой с нижней стороны. Судя по всем электронным штуковинам, которые должны находиться в середине круга, это не какая-то обычная бомба, если такие вообще бывают. Никакого тебе провода или мобильного телефона для дистанционного взрыва, как и у той, что он сам взорвал там, в Чисте.
Как ему казалось, различенные им на чертеже батарейки, процессор и маленький жесткий диск могли означать только одно. Это хрень с автоматическим интеллектом, вероятно, способная принимать собственные решения в зависимости от обстоятельств. Бомба с мозгами… В одном углу чертежа есть рисунок. Розовые кубики в 3D с голубой окантовкой, извивающиеся и образующие фигуры с прямыми линиями.
Кто-то в углу неразборчиво написал Лабиринт Люттерн.
Значит, он почти правильно расслышал сквозь стену. Люттерн, а не Лютер.
Но что это, черт подери, означает и кто такой спаситель?
В принципе, это может быть кличкой какого-нибудь змеиного фетишиста и конструктора бомб, бывавшего здесь…
От послышавшегося за спиной шуршания Эйч Пи снова невольно вздрогнул, несмотря на то, что к этому моменту уже знал, что здесь происходит. Видимо, змея изголодалась, потому что крыса уже наполовину скрылась у нее где-то в шее, и рептилия медленно сокращалась и растягивалась, чтобы протолкнуть ее внутрь до конца.
А кстати, у змей вообще есть шея?
Или это все, что у них есть?
Эйч Пи не смог удержаться и громко хихикнул. Черт, какой же он все-таки стал нервный…
Змея продолжала смотреть на него мертвыми глазами, а он показал ей средний палец и снова уставился в чертеж. Бомба его заворожила. Этот спаситель, или кто там еще ее паяет, отнюдь не дурак…
Эйч Пи еще порылся в чертежах, наклонился вниз, чтобы лучше видеть. Одной ногой он задел что-то под столом. Толстый продолговатый предмет, и на минуту ему показалось, что это какой-то канат.
Но зловещее стрекотание навело его на другие мысли… Он осторожно отклонился назад и глянул под стол.
Змея была огромная, ее тело с зигзагообразным рисунком в самом толстом месте в обхвате было сантиметров десять. Она лежала, свернувшись рядом с его необутой ногой. Приподняв клинообразную голову, рептилия раздраженно водила языком, при этом звук погремушки на хвосте становился все интенсивней.
Волосы на затылке Эйч Пи встали дыбом, сердце в груди сжалось, и он даже поймал себя на том, что готов обмочиться. Но в последний момент все-таки вернул себя контроль над мочевым пузырем.
Run, you fool![48]
Но на пути была змея. Гадина лежала между ним и дверью, а у него не было ни малейшего желания продвигаться в глубь комнаты.
Он думал, что четыре открытых неосвещенных ящика пусты, но на самом деле их обитатели вполне могли тоже быть в комнате, лежать себе в темноте под террариумами, куда не доставал луч его фонарика. Он попытался осторожно отодвинуть правую ступню. Звук трещотки усилился.
Проклятье!!!
Насколько ядовита гремучая змея по шкале от одного до десяти?
Вероятно, достаточно ядовита, раз у нее есть собственная аудиосистема предупреждения об опасности…
Сдохнешшшьукушшшууу!!!
Ему нужно что-то взять в руку, какое-то орудие. Но на столе ничего такого не было. Ни один из инструментов не был размером больше его собственного несчастного фонарика. Нужно что-то пооосновательнее, типа молотка или, скажем, фомки, которую он оставил у входной двери…
Вот блин!
Под столешницей оказался выдвижной ящик.
Эйч Пи стал осторожно тянуться рукой в его сторону. По сантиметру. Трещание погремушки продолжилось, а змея пялилась на его грязный носок.
Хорошая змейка…
Спокойно, дорогая…
Он протянул руку к ящику и осторожно взялся за ручку. Змея, похоже, по-прежнему была поглощена его носком…
