— Да нет, конечно. Ну да, остался под впечатлением, да еще и ОНА его бросила. Вся такая загадочная, неземная… А поживи он с ней пару лет, и пропало бы очарование. Это ж какой мужик захочет постоянно ребусы разгадывать? А на сеновал он постоянно самых обычных баб таскает. Понятных и на ощупь приятных. Нет, не любовь это. Так, мечта о несбыточном. Я вот в детстве тоже о герое мечтала, который меня отовсюду спасет, грудью закроет, из огня на руках вынесет, а потом будет мне песни о любви петь. А вот Адриса послушала, и думаю — ну на фиг! Я тут из огня, вся такая томная, а он мне в ухо МА-А-А-У-У!!! И на лютне брень-брень! И зачем было спасать, чтобы я потом от смеха померла?
— А как ты думаешь, он ЕЙ пел? — немного развеселившись, Элька опять посерьезнела.
— Да конечно пел! Иначе она бы так срочно не сбежала — хоть ручкой бы помахала. Наверное, побоялась на прощальную серенаду нарваться! Ладно, пойду в лабораторию, а то обещала Приму помочь реактивы рассортировать, а сама полдня бездельничаю.
Джурайя легко поднялась на ноги и побежала к дому-замку. Элька задумчиво смотрела ей вслед и думала о превратностях судьбы. Первый в ее жизни парень, который действительно затронул струны ее души, пусть даже и уморительным пением, оказался давно и безнадежно влюбленным в какую-то загадочную особу, которой сама Элия при всей своей привлекательности совсем не конкурент…
Еще в холле Джурайя почувствовала неладное — в воздухе явственно чувствовался резкий запах, и запах этот был отнюдь не от горячих булочек…
Оторвав рукав блузы и закрыв им нос, она кинулась в подземелье, где располагалась лаборатория Прима. «Надо было позвать кого-нибудь», — запоздало подумала Джу. Возвращаться было некогда — вдруг там кто-то остался? С этими мыслями она распахнула просмоленную дверь лаборатории, и ее буквально обдало смесью пара и чего-то химического, отчего защипало в носу и заслезились глаза. Сквозь пелену слез она успела заметить торчащие из-под обломка балки ноги в добротных сапогах.
«Не из наших, это точно, — думала девушка, стаскивая балку с лежащего тела. — Ну и лось, до дверей бы дотащить, чтобы не задохнулся. И понесла его нелегкая в эту лабораторию, хоть бы вентиляцию включил. Дурака кусок».
С большим трудом перевернув великана, Джу наклонилась к его лицу — дыхание, хоть и слабое, присутствовало. Девушка без сожаления рассталась с еще одним рукавом, обмотав им лицо валяющегося в отключке нарушителя спокойствия, обреченно вздохнула и подхватила его под мышки. В спине что-то хрустнуло, тело сдвинулось на полшага. «Надо орать, одна не допру. Только бы услышали», — думала девушка, сдвигая неподъемный груз еще чуть-чуть. От ядовитых испарений ее уже мутило, перед глазами взрывались разноцветные звездочки, голова кружилась то ли от натуги, то ли от отравления химикатами. «Ничего, Прим потом подлечит, — крутилась мысль. — Сейчас только ЭТОГО допру. Еще чуть-чуть, еще капельку, до двери… За дверь… Дверь захлопнуть — благо герметичная… Теперь орать… — Из горла вырвался хрип. — Так. И с этим облом. Тащить дальше?» — это была ее последняя осознанная мысль. Краем сознания она отметила шум голосов, сильные руки, поднявшие ее, и успела удовлетворенно хмыкнуть про себя, когда услышала «Хвала Единому, успели!»: «Значит, будем жить…»
…Утро началось с раздражающего пения птиц. Подавив огромное желание поджарить парочку певунов, чтобы другим неповадно было ее будить, Джурайя подскочила на ноги. Чувствовала она себя прекрасно, до завтрака оставалось еще некоторое время, а изображать бедного больного и требовать завтрак в постель не было абсолютно никакого желания. Растолкав Эльку, наспех приведя в порядок себя, а заодно и ее («Зараза ты, Жулька, я около тебя всю ночь дежурила, дыхание слушала, сердцебиение проверяла, как Прим просил, а ты даже выспаться теперь не даешь!»), Джурайя буксиром приволокла сонно трущую глаза подругу в трапезную.
В трапезной царило непривычное оживление. Слуги метались между столами, сервируя их явно к приезду дорогих гостей. Ученики оживленно галдели, нетерпеливо поглядывая на двери, Джу попыталась узнать, что происходит, но от нее отмахнулись, сказав, что сейчас она сама все увидит…
«Ну, сама так сама», — разочарованно подумала Джу и присела в сторонке, за колонной, чтобы не путаться у мечущейся прислуги под ногами.
Элька с подносом, на котором стояли две чашечки ароматного кофе, направилась к ней, когда по многострадальному мягкому месту ее кто-то ощутимо шлепнул. Возмущенная Элька хотела объяснить хаму, что с этого дня женщины его больше не интересуют, но разочарованно увидела только удаляющуюся мужественную спину и затылок явно благородного господина. С досадой вздохнув и решив простить, она пробралась в уголок к Джурайе.
Они даже успели сделать по глотку кофе, когда бодрой походкой почти вбежал Корнелиус, и, распахнув объятия, крепко обнял здоровяка, который так по-хамски обошелся с нижней частью Элькиной спины. Джурайя с удивлением узнала то тело, которое она тараканила из лаборатории, и приготовилась узнать, КОГО она, собственно, спасала?
— Позвольте представить вам, мои неоперившиеся птенцы, моего лучшего, но не самого прилежного, ученика Корбина де'Карри! — провозгласил довольный Корнелиус…
…Джурайя плохо помнила, как она втащила обмякшую от ужаса Эльку в комнату Адриса под самой крышей дома-замка. Эх, ведь знала же, что не может быть все так хорошо! Что же она даже не интересовалась ДРУГИМИ учениками великого мага, теми, которые, оперившись и встав на крыло, покинули гостеприимную альма-матер!
— Адрис! Вставай! Не спи, паразит. АДРИС! Муравьев тебе в штаны!!! Валим!!! Де'Карри в поместье!..
Глава 11
Лорд Корбин
Кто сказал, что войны ведутся ради славы? История не сохранила имени этого человека, равно как и многих других, которые утверждали, что войны ведутся за какие-нибудь святыни или, например, защиту интересов соотечественников или даже самих соотечественников. Но кто бы это ни говорил, он был или восторженный юнец, или дурак, хотя, в принципе, одно другого не исключает.
Впрочем, возможно, говорящий просто покривил душой. Эта фраза, равно как и многие другие, могла быть придумана как лозунг, поднимающий людей на что-либо великое и грандиозное. Или по заданию кого-либо власть имущего, захотевшего таким образом увильнуть от уплаты жалованья своим солдатам. В любом случае с действительностью она имеет мало общего.
Нет, конечно, в войне присутствуют и героизм, и слава, особенно когда речь идет о победителях. Впрочем, умный победитель будет превозносить и воинские таланты побежденных, ибо победа над слабым и хилым не принесет чести, да и к репутации добавит немногое, а вот когда все вокруг знают, что враг был силен, хитер и коварен, то и его победителя будут больше уважать и, соответственно, бояться. Бывает, что нельзя отступать, потому что позади твой дом, и ты должен или спасти своих родных, или умереть в бою — мертвые сраму не имут. Но все же слава и прочие высокие слова всего лишь эпизоды тяжелой и грязной работы, которая называется войной. Основной же причиной всех войн, особенно для тех, кто эти войны начинает, является банальная выгода.
