Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Складывая все эти информемы в непротиворечивую картину, нам остается только предположить, что на родине тех скифов, что воевали в Азии, произошло обычное восстание рабов. Восстание успешное, при котором удалось взять власть в свои руки. Ну и женщин…
А там уж победили ли их вернувшиеся домой разъяренные скифы, нет ли — неизвестно. В любом случае определенное количество самых умных повстанцев должно было уйти подальше и затеряться где-нибудь в степях, —
— на восток от Танаиса и три дня на север от озера Меотида…
И получаются сарматы у нас народом, возникшим из мужчин, перемещенных из Передней Азии в ходе боевых действий, и женщин, захваченных ими у скифов, являвшихся носителями общего для разноплеменного рабского контингента языка. Отсюда возникает передающаяся по мужской линии гаплогруппа G3, гаплогруппа населения тех мест, где скифы и вели свою войну. Отсюда — скифский язык, хотя и измененный. Отсюда же невозможность зарождения сарматов от союза скифских юношей с амазонками. Потому что тогда они несли бы скифскую группу R1a1. Отсюда — культурная и языковая преемственность сарматов от скифов. Ибо, повторимся, таковую преемственность в условиях, когда для многонационального пленного контингента единственным средством межнационального общения был язык скифов, могли обеспечивать только владеющие оным языком женщины. Отсюда — вечная, несмотря на временные союзы, ненависть между скифами и сарматами, которая привела, в частности, к тому, что последние первых в конце концов уничтожили.
Отсюда — и высокое положение женщины, особенно в ранний, савроматский период. Заметная черта общественного быта сарматов, отмечаемая всеми, — женщина тут не только домашняя хозяйка и воспитательница детей, но и воин наравне с мужчинами. Археология, как мы говорили, это подтверждает:
в могилу умершей женщины, даже девочки, нередко клали кроме украшений и предметы вооружения. Родовое кладбище, как правило, формировалось вокруг более раннего захоронения знатной женщины — предводительницы или жрицы, которую родичи почитали как праматерь.
Так что, возможно, восстание рабов вообще не обошлось без активного участия, а то и руководящей роли скифских «феминисток»…
Ну а как из сравнительно небольшой общины возникали в те времена великие этносы и громадные империи, мы знаем. Достаточно было относительно небольшой, но боеспособной армии, и побежденные и завоеванные граждане с удовольствием признавали себя теми, под чьим именем армия и действует. Ибо раз она побеждает — с нею боги. И не лучше ли быть в одном лагере с победителями и богами, нежели хранить верность… кому? Покойникам?
Так было и до сарматов, и после. Когда, например, громадные пространства и большие этносы в мгновение ока, по историческим масштабам, становились славянскими…
Сарматское завоевание Степи проходило по тому же лекалу. Как, собственно, по нему же проходило предыдущее скифское завоевание.
Да еще бы! Сарматы даже в сравнении со скифами были на ступень выше в конной войне. Во-первых, они изобрели стремена. В результате всадник приобретал не одну точку остойчивости — собственные ягодицы, а три. И с опорой на стремена стало возможным не только наносить более мощные удары копьем, добавляя к обычному силовому импульсу еще и массу свою вместе с массой животного, но и рубить мечом с тем же замахом, что и сухопутный боец, почему сарматский меч, длиною от 70 до 110 см, стал настоящим оружием истребления и вскоре распространился по всем степям. Притом и длинными копьями эти парни орудовали, как швейными иголками. Так что можно себе представить атакующую мощь их конной лавы. Как писал Тацит, —
— они крайне трусливы в пешем бою; но, когда появляются конными отрядами, вряд ли какой строй может им противиться.
Более того, наступательная мощь идеально сочеталась и с надежностью оборонительного вооружения. С тогдашним оружием сарматского всадника можно смело считать практически неуязвимым. Закованный в доспех из заходящих друг на друга костяных, а нередко и металлических чешуек, на коне, с попоною, бронированной таким же образом, этот боец был, пожалуй, сровни памятнику Юрию Долгорукому на Тверской. Не случайно сарматы позднее дошли до Скандинавии и даже до Англии (туда, правда, кажется, в качестве наемных отрядов).
К 346 году до н. э. сарматы укрепились до такой степени, что смогли сначала отбросить скифов за Дон, а затем и форсировать его. Противник был вынужден сдвинуться к западу. В итоге скифы под управлением царя Аэрта перешли Дунай и укрепились на территории Добруджи. Ее назвали затем «Малой Скифией». К 339 году до н. э. скифы продвинулись до рубежа, находившегося немного западнее современного Балчика. Здесь они столкнулись с македонцами, царь которых Филипп II дал им бой недалеко от Дуная. Как утверждают, ему удалось убить Аэрта, —
— которому в тот момент было более девяноста лет.
Но, правда, у римских авторов сохранилось убеждение, что Филиппу все-таки довелось в целом потерпеть поражение. Не в одной битве, возможно, но в войне. Косвенно об этом свидетельствует и то, что была организована вторая, несчастная кампания против них, когда наместник Александра Македонского Зопирион был разбит и убит.
Вторая группа скифов отодвинулась в Крым, где заняла степи, а также обосновалась в ряде мелких населенных пунктов, дотоле занимаемых греками.
Скифское царство в Крыму с центром в Неаполе Скифском (нынешний Симферополь) просуществовало до второй половины III века н. э., когда было уничтожено готами.
Ну а часть скифов, как прежде киммерийцы, и как люди, жившие до киммерийцев, отошла на север. Как падают брызги на обочину от разрезавшего лужу колеса автомобиля. Здесь они, судя по всему, поселились среди сородичей-пахарей и позднее подверглись удару бастарнов.
А что сарматы? А сарматы двигались за ними. И на запад, и на юг, и на север. В частности, тогда же они, незадолго до вторжения бастарнов, появились и в местности скифов-земледельцев. Впрочем, похоже, больших успехов не добились, и после ряда локальных войн обе стороны, кажется, согласились на выплате разумной дани сарматам. Но, вероятно, эти войны все-таки ослабили земледельцев, что прибавило шансов другим будущим завоевателям.
Сарматы дали начало нескольким народам — аланам, роксоланам, языгам и другим. Их расселение по степям началось в III веке до н. э.
Аланы, по мнению исследователей, возникли как самостоятельный этнос в I веке н. э. в результате своего усиления внутри северокаспийского объединения сарматских племен, возглавляемых аорсами. По словам автора IV века Аммиана Марцеллина, —
— мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них свое имя.
В результате —
— не позднее середины III в. в китайских летописях прежние владения аорсов, локализуемые в арало-каспийских степях, переименовались в «Аланья». Одновременно со страниц источников исчезли названия иных сарматских племен.
Аланы активно поучаствовали в событиях начала нашей эры. Они сыграли весьма активную роль в Степи, разгромив в середине II века городища Нижнего Днепра. Заставляли с собой считаться даже всемогущую Римскую империю. Эти всадники делали набеги на Армению и Малую Азию, а ожесточенным соперникам Рима парфянам настолько портили жизнь, что в истории сохранился даже эпизод, когда парфянский царь Вологез искал защиты у императора Веспасиана. Дальше — больше: начали воевать уже и с Римом. Все в той же Малой Азии, в Каппадокии, в Армении. Рассказывают, будто воинский авторитет аланов был так высок, что в Римской империи создали даже специальное военное пособие — руководство для борьбы с ними.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
