– Выйти замуж за Билла Корригана вас вынудили некоторые обстоятельства? – переделал вопрос обвинитель.
– Протестую! – вскочил мой адвокат.
– Да, – сказала Нэнси.
– Вас заставили это сделать родители? – спросил обвинитель.
– Протестую! – громко сказал мой адвокат.
Нэнси посмотрела на своих родителей, скорбно сидящих в первом зрительном ряду и, печально вздохнув, сказала:
– Да.
– Значит, этот брак был не по любви? – сказал обвинитель.
– Протестую! – еще громче сказал мой адвокат.
– Да, – тихо сказала Нэнси.
– Значит, вам было плохо в этом браке? – сделал вывод обвинитель.
– Протестую! – орал что есть мочи мой адвокат, но его никто не слышал.
– Да, – еле слышно прошептала Нэнси, и все ее прекрасно расслышали.
Я увидела, что моя толстая сестра Роза достала из огромной дамской сумки брикет с нюхательной солью, понюхала содержимое брикета сама и дала понюхать своему мужу, луковице Вилли. Вот уж они не думали и не гадали, что однажды ввяжутся в такую неприятность.
– Предложила ли вам ваша тетя, подозреваемая Анна Лассаль, в тот день какой-нибудь выход из возникшей перед вами ситуации? – спросил тем временем у Нэнси обвинитель.
– Нет, – резко ответила Нэнси.
– А как вы думаете, – продолжил обвинитель, – могла ли подозреваемая Анна Лассаль сама задумать что-нибудь, чтобы вам помочь?
– Протестую, – сказал мой адвокат, ему не нужно было вставать, так как он больше уже не садился, – как оговаривалось раньше, следствие не может учитывать раздумья свидетеля по данному вопросу.
– Протест отклонен, – сказал судья, – так как это наш главный свидетель, – он указал на Нэнси, – то суду интересны любые ее воззрения на данную ситуацию.
Обвинитель повернулся к Нэнси.
– Конечно же нет, – ответила она на заданный вопрос.
Многочисленные Корриганы, занимавшие большую половину зала, были готовы разорвать свою бывшую невестку, не выходя из здания суда. Надо же, как она их обманула, оказывается, она была несчастна в браке.
* * *
После того, как чуть живой от переживаний Нэнси разрешили сесть на место, обвинитель еще долго потрясал какими-то бумажками перед присяжными.
– Вот это заключения судебно-медицинской экспертизы, – объяснял присутствующим обвинитель, – в котором говорится, что яд, которым был отравлен Билл Корриган, был растительного происхождения. А это заключение об анализах почвы и остатков всевозможных корней растений из сада подсудимой Анны Лассаль. И здесь говорится, – обвинитель поднес свои драгоценные бумажки к носу и стал их внимательно изучать, – что в почве и в остатках растений, найденных в саду у подсудимой, выделены такие токсичные вещества, как алкалоиды, сапонины, танины, сердечные гликозиды и даже урсуловая кислота. И эти вещества абсолютно идентичны веществам, найденным в остатках яда, которым был отравлен потерпевший. Ведь все вышеперечисленные растительные токсины, являясь продуктами вторичного метаболизма растений, в большинстве своем совершенно не токсичны для производящего их растительного организма или других растений, но являются ядовитыми для организма человеческого. Они приводят к поражению кровообращения, нарушению сердечной деятельности, параличу центральной нервной системы и угнетению сосудисто-двигательного центра, что и произошло в нашем случае с потерпевшим.
И тут обвинитель повернулся в сторону восседавших в зале многочисленных родственников потерпевшего и чуть ли не в ноги им поклонился в знак признательности, что их добросовестный Билл Корриган, отравившись, постарался отвечать всем вышеупомянутым токсичным характеристикам растений, найденных у меня в саду.
Настала очередь моего адвоката. Он тоже, как выяснилось, обзавелся достаточным количеством бумажек.
– Вот здесь говорится, – уткнулся мой адвокат в свои бумажки, – здесь говорится, что органические кислоты, которые используются в синтезе перечисленных вами соединений, играют исключительно важную роль в обмене веществ растений. А потому в той или иной степени они присутствуют абсолютно во всех растениях, в самых элементарных ягодах, в чернике, в клюкве и даже в том же кофе есть очень большое количество хинной кислоты. А яблочная и лимонная кислоты, присутствующие во всех растениях, могут дать очень большое количество токсинов любому неспециалисту, почитавшему более-менее понятную литературу по поводу отравлений организмов людей и животных растительными токсинами.
– Да, – сказал обвинитель, – но дело в том, что для того, чтобы синтезировать необходимое для отравления человека количество токсинов из того же кофе, нужны очень сложные аппараты. А в нашем случае действовал человек, который просто вышел в свой сад, выкопал там несколько засохших растений и перемешал их с чаем.
– Но с таким же успехом это мог сделать любой другой человек из нашего города, – сказал мой адвокат, – да, впрочем, из любого другого города тоже.
– Билл Корриган никуда и никогда не выезжал из города, – сказал обвинитель, – а это значит, что врагов у него нигде не было. В нашем же городе мы проверили всех, кто был бы заинтересован в том, чтобы Билл Корриган исчез из жизни Нэнси Рубенс. Мы арестовали всю продукцию фабрики Мэла Рэндона, так как пачка чая, в которую был подмешан яд, была с этой фабрики, и не обнаружили там ничего подозрительного. Мы проверили сад Рэндонов и тоже ничего там не обнаружили, потому что никаких неизвестных растений в нем никогда не росло. Мы проверили Стива Рэндона, но эти три дня он не только из дома, он даже из своей комнаты никуда не выходил, это подтвердили все слуги в их доме, а их там немереное количество. Мы проверили также саму Нэнси Рубенс, но она тоже никуда не отлучалась, это подтвердят все Корриганы, находящиеся здесь, потому что они очень внимательные люди, они постоянно следили за своей новой невесткой, они чувствовали себя очень ответственными за ее судьбу.
– И все же я утверждаю, – сказал мой адвокат, – что моя подзащитная не могла знать о ядовитых свойствах растений, которые росли у нее в саду.
– Она поливала все эти растения столько лет и не знала о том, что они почти все через один ядовиты? – иронично сказал обвинитель.
После чего он в течение нескольких секунд молчал и гневно смотрел в зал и на присяжных, стараясь таким образом показать присутствующим силу и неопровержимость данного аргумента.
– Но это не доказательство, – сказал мой адвокат, повернувшись к судье.
Но тот только отвернулся к окну и три раза подряд зевнул. Для него это дело было уже решенным.
Вот так, в общем-то, все и было. Мой адвокат и обвинитель еще некоторое время размахивали своими бумажками, а потом присяжные вышли из зала. И даже не знаю, много ли времени прошло или мало, пока после неопределенного перерыва присяжные опять не зашли в зал.
