— Я чуть не умер, когда ты ушла от меня. — Роберт вздохнул так, что мог бы растопить сердце самой жестокой женщины. — Я был слеп и глух и ничего не понимал, но, может быть, ты простишь меня?
Дождь уже лил вовсю, и прохожие со всех ног бежали к ближайшему укрытию, но мокрые насквозь Китти и Роберт не замечали ничего вокруг. Они вели самый важный в мире разговор…
— Помнишь, как мы ходили на ночной сеанс в кино? — спрашивала она. — Ты еще уснул и проспал половину фильма?
— А ты все время недовольно толкала меня ногой, — подхватывал Роберт. — А как мы ходили знакомиться к твоим родителям? Твоя мама никак не могла поверить, что я просто подошел к тебе на улице…
— Она считала, что ты для этого слишком солиден, — прыснула Китти.
— А вечером кто-то из твоих разъяренных поклонников чуть не сломал мне челюсть…
— Джек Торндейл, — мечтательно улыбнулась Китти. — Он ужасно разозлился, когда узнал, что я выхожу замуж.
— А помнишь, какая чудесная была погода в день нашего венчания? — тут же сменил тему Роберт.
— Лучший день весны, — кивнула Китти, — все это признали.
— Я едва пережил этот день. — Глаза Роберта заблестели. — Зато ночью…
— Роберт! — укоризненно воскликнула Китти.
— Давай попробуем еще раз, а? — Он умоляюще посмотрел на жену. — Я постараюсь исправиться. Если хочешь, я даже подружусь с твоей Мэй Делано…
— Обойдемся без Мэй, — покачала головой она. — Тем более что она скоро уезжает из города.
Намерения Мэй Делано меньше всего интересовали Роберта. А вот красавица Китти с горящими глазами и розовыми щечками, в прилипшей к телу мокрой одежде, несомненно, заслуживала самого пристального внимания. Роберт шагнул к жене, и через секунду она уже была в его объятиях.
— О, Роб, я так по тебе скучала, — пролепетала она, уткнувшись носом в его плечо.
Роберт не успел ничего ответить ей, потому что в этот момент Китти оглушительно чихнула.
— Ты простудишься! — воскликнул он, и, не слушая никаких возражений, потащил Китти за руку к автомобильной стоянке.
К счастью, на полпути Роберт вспомнил, что они приехали с Алексом на одной машине и что Броуди уже давно уехал домой.
— Черт, у меня машины даже нет! — в сердцах выругался Роберт.
— Тогда скорее ко мне, — рассмеялась Китти.
Она взяла Роберта за руку, и они побежали по дороге, которая вела к отелю Китти. Дождь не был так благосклонен к ним, как к Алексу и Мэй. Он безжалостно поливал их, отыскивая в их одежде последние сухие лоскутки. Он торопил их, и Роберт с детских лет не бегал так быстро, как сегодня. Ботинки скользили на мокром асфальте, сердце колотилось как сумасшедшее, а лишний вес только способствовал отдышке.
Но в небольшой светлой комнатке Китти, которую она снимала в семейном отеле Готторпов, Роберт был вознагражден за все мучения. Его промокшая одежда была развешана на стульях, чай медленно остывал в фарфоровой чашке, а сам он согревал в постели свою любимую Китти…
12
— Господи, мы не должны были этого делать, — тихо сказала Мэй.
Ее голова покоилась на плече Алекса, а его руки надежно обнимали ее плечи.
— Почему? — пробормотал он и поцеловал ее взъерошенные волосы. — Тебе было плохо?
Спрашивать было бессмысленно, потому что Алекс прекрасно знал ответ. Тело Мэй, нежное, упругое, дурманящее, с радостью делило его страсть. Но Алекс уже неоднократно убеждался в том, что тело женщины, ее сердце и разум не всегда живут в согласии. Мэй Делано только что без остатка принадлежала ему, но что скажет она теперь, когда ее рассудок больше не затуманен желанием?
— Мне будет тяжело отсюда уезжать, — вздохнула Мэй.
Алекс блаженно улыбнулся. Это самое настоящее признание. Она сколько угодно может притворяться свирепой и равнодушной — на самом деле она дорожит им не меньше, чем он ею.
— А зачем тебе уезжать?
— Я никогда не остаюсь на одном месте больше трех месяцев, — ответила она. — Иначе могут возникнуть лишние вопросы.
У Алекса на душе заскребли кошки.
— Например?
— Кто я такая и откуда взялась… Не ты один заинтересовался личностью Мэй Делано, — усмехнулась она.
— Но не у всех есть доступ к архивам Нью-Йорк Трибун! — воскликнул он.
— Да, — согласилась Мэй, — но все могут сделать запрос в университет Арканзаса и выяснить, что никакая Мэй Делано там не училась.
— Тогда тебе достаточно только назвать свою настоящую фамилию…
Мэй подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Алекс, у меня нет диплома. Я бросила учебу сразу после того, как познакомилась с Джоном.
Алекс рассмеялся.
— Так ты еще и великая обманщица. — Он шутливо потрепал Мэй по щеке. — Я так и знал, что ты шарлатанка.
— И чтобы меня не разоблачили, я вынуждена скитаться по стране, — в тон ему подхватила Мэй.
Но Алекс видел, что она абсолютно серьезна, и ему стало не по себе.
— Зачем же ты так рискуешь? Рано или поздно тебя схватят за руку…
— Мне уже ничего не страшно, — пожала плечами Мэй и принялась одеваться.
Алекс наблюдал за ней, не понимая, в какой момент блаженство обернулось кошмаром. Хотя к чему ломать себе голову? Он спал и видел сказочный сон, а теперь пришла пора просыпаться.
— Мэй, погоди.
Он положил ей руки на плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась, и лишь снова обняв ее, Алекс почувствовал, как дрожит ее тело.
— Ты не можешь просто так уйти, ничего не объяснив…
— А что ты хочешь знать? — с вызовом спросила она.
— Я хочу знать, что произошло семь лет назад. Что случилось с Джоном Шеппердом? Почему дочь короля Арканзаса полтора года провела в сумасшедшем доме? Почему Мэй Делано колесит по стране и зарабатывает себе на жизнь сомнительными курсами, хотя ее отец очень богатый человек? И еще хочу знать, черт побери, что испытывает ко мне эта самая Мэй. Мне кажется, я имею на это право…
— Зачем тебе все это нужно?
Так как он все еще прижимал к себе Мэй, Алекс ощутил, как она затаила дыхание, ожидая его ответа. Он закрыл глаза. Если бы только он знал правильный ответ! Ей не понравится, если он скажет, что любит ее. Да она и не поверит, ведь он сам никак не может свыкнуться с этой мыслью…
— Я не знаю, Мэй, — честно признался Алекс. — Но я не представляю себе, что я буду делать завтра, если не будет тебя. Хватит воевать с собой, Мэй. Позволь мне любить тебя… Любовь — это не одни страдания. Я научу тебя…
— Вот только не учи меня любить! — резко рассмеялась Мэй. — У меня уже был один учитель, и когда я вспоминаю его уроки, мне хочется выть от тоски.
