Рассказав о многих достоинствах князя, автор «Повести» восклицает: «Ибо если бы не беда – не было б венца, если бы не мука – не было бы благодати: всякий, живущий добродетельно, не может быть без множества врагов».
А враги у князя были, и автор «Повести» знал о том точно. «Итак, – пишет он, – состоялся в пятницу на обедне коварный совет злодеев преступных. И был у князя Яким, слуга, которому он доверял. Узнав от кого-то, что брата его велел князь казнить, возбудился он по дьявольскому наущению и примчался с криками к друзьям своим, злым сообщникам… и стал говорить: „Сегодня его казнил, а завтра – нас, так промыслим о князе этом!“
Как настала ночь, они, прибежав и схвативши оружие, пошли на князя, как дикие звери, но пока шли они к спальне его, пронзил их и страх, и трепет. И бежали с крыльца, опустясь в погреба, напились вина… И так, упившись вином, взошли на крыльцо. Главарем же убийц был Петр, зять Кучки, Анбал же, яс родом, ключник (Анбал – имя собственное, яс – осетин. – В. Б.), да Яким, да Кучковичи – всего числом двадцать зловредных убийц…
Когда приблизились они к спальне, где блаженный князь Андрей возлежал, позвал один, став у дверей: „Господин мой! Господин мой…“ И тот отозвался: „Кто здесь?“ – тот же сказал: „Прокопий“, – но в сомненье князь произнес: „О, малый, не Прокопий“. Те же, подскочив к дверям и поняв, что князь здесь, начали бить в двери и силой выломали их. Блаженный же вскочил, хотел схватить меч, но не было тут меча, ибо в тот день взял его Анбал-ключник, а был его меч мечом святого Бориса. И ворвались двое убийц, и набросились на него, и князь швырнул одного под себя, а другие, решив, что повержен князь, впотьмах поразили своего: но после, разглядев князя, схватились с ним сильно, ибо был он силен. И рубили его мечами и саблями, и раны копьем ему нанесли… Решив, что убили его окончательно, взяв раненого своего, понесли его вон и, вздрагивая, ушли. Князь же, внезапно выйдя за ними, начал рыгать и стонать от боли… Те же, услышав голос, воротились снова к нему… И так, запалив свечи, отыскали его по кровавому следу… И пока он молился о грехах своих Богу, сидя за лестничным столбом, заговорщики долго искали его и увидели сидящим подобно непорочному агнцу. И тут проклятые подскочили и прикончили его».
Таков один из первых историко-детективных сюжетов, оставленных нам неизвестным современником события, происшедшего в XII веке.
«Сказание о житии Александра Невского»
С самого начала здесь уделялось преимущественное внимание той части Древней Руси, которая нередко называлась Киевской. Однако не меньшую роль в истории нашего Отечества играла и Северо-Восточная Русь, о чем речь пойдет далее.
Сейчас же отдадим должное Северному «народоправничеству» Руси – Новгороду Великому. И расскажем об одном из ее великих сыновей, князе Александре Ярославовиче Невском.
И начнем мы этот сюжет с широко известного в свое время «Сказания о житии Александра Невского».
Оно было написано после смерти князя Александра Ярославича в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, где Невский был похоронен, скончавшись по дороге из Орды во Владимир в 1263 году. Автор «Сказания» сам знал князя Александра и был свидетелем его жизни и его подвигов.
Опуская традиционные элементы, присущие жанру «Житий», дадим лишь фактологию, сохраненную этим историко-литературным памятником.
«Сей князь Александр родился от князя Великого Ярослава и Феодосии. И красив он был, как никто другой, и голос его, как труба в народе, лицо его, как лицо Иосифа, которого египетский царь поставил вторым царем в Египте, сила же его была частью от силы Самсона, и дал ему Бог премудрость Соломона, храбрость же его, как у царя римского Веспасиана, который покорил всю землю Иудейскую. Так же и князь Александр побеждал, но был непобедим.
Услышав о такой доблести князя Александра, король страны Римской из Северной земли собрал силу великую и наполнил многие корабли полками своими, двинулся с огромным войском, пыхая духом ратным. И пришел в Неву, опьяненный безумием, и отправил послов своих, возгордившись, в Новгород, к князю Александру, говоря: „Если можешь, защищайся, ибо я уже здесь и разоряю землю твою“.
Александр же, услышав такие слова, разгорелся сердцем, и вошел в церковь Святой Софии, и, упав на колени пред алтарем, начал молиться… И окончив молитву, он встал, поклонился архиепископу. Архиепископ же был тогда Спиридон, он благословил его и отпустил. Князь же, выйдя из церкви, начал ободрять дружину свою, говоря: „Не в силе Бог, но в правде“. Сказав это, пошел на врагов с малою дружиною, не дожидаясь своего большого войска. И выступил на них в воскресенье 15 июля, имея веру великую к святым мученикам Борису и Глебу.
И был один муж, старейшина земли Ижорской, именем Пелгусий. (Ижорская земля, Ижора, Ингрия, находилась на обоих берегах Невы и на юго-западе Приладожья. Ижоры относились к финской группе и в основном в XIII веке оставались язычниками. – В. Б.) Ему поручена была ночная стража на море. Был он крещен и жил среди рода своего язычников, наречено же имя ему в святом крещении Филипп.
Узнав о силе неприятеля, он вышел навстречу князю Александру, чтобы рассказать ему о станах врагов. Стоял он на берегу моря, наблюдая за обоими путями, и провел всю ночь без сна. Когда же начало всходить солнце, он услышал шум сильный на море и увидел один насад, плывущий по морю, и стоящих среди насада святых мучеников Бориса и Глеба в красных одеждах, держащих руки на плечах друг друга. Гребцы же сидели, словно мглою одетые. Произнес Борис: „Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему Александру“.
Вскоре после этого пришел Александр, и Пелгусий, радостно встретив князя, поведал ему одному о видении. Князь же сказал ему: „Не рассказывай этого никому“.
После того Александр поспешил напасть на врагов в шестом часу дня, и была сеча великая с римлянами, и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил след острого копья своего.
Проявили себя здесь шесть храбрых, как он, мужей из полка Александра. Первый – по имени Таврило Олексич, второй – по имени Сбыслав Якунович, новгородец, третий – Яков, родом полочанин, четвертый – новгородец, по имени Месиа, пятый – из младшей дружины, по имени Сава, шестой – из слуг Александра, по имени Ратмир.
Все это слышал я от господина своего Великого князя Александра и от иных, участвовавших в этой битве…
(Все рассказанное автором „Сказания“ относится к Невской битве русских со шведами, произошедшей 15 июля 1240 года при впадении реки Ижоры в Неву. Именно после этой победы двадцатилетнего князя Александра стали называть Невским. – В. Б.)
…На второй же год после возвращения с победою князя Александра вновь пришли из Западной страны и построили город на земле Александровой. Князь же Александр вскоре пошел и разрушил город их до основания, а их самих – одних повесил, других с собою увел, а иных, помиловав, отпустил.
На третий год, в зимнее время, пошел он с великой силой на землю немецкую, чтобы не хвастались, говоря: „Покорим себе славянский народ“.
