— Вы собираетесь обосноваться в здешних местах?
— Возможно. Мы еще не выбрали. Эта местность привлекаетДжайлза из-за вала Адриана, который с давних пор интересует его. Вы, наверное,сочтете мои слова странными, но нам в общем-то почти все равно, в каком именноуголке страны мы поселимся. Я родилась в Новой Зеландии, и здесь у меня никогонет. Джайлз же регулярно проводил каникулы, а затем и отпуск в Англии у своихтетушек, но и у него нет особых привязанностей. Наше единственное желание — этонайти дом подальше от Лондона. Эрскин улыбнулся:
— Что ж, сельскую местность вы здесь, безусловно,найдете. Мы, например, живем совершенно изолированно; соседей у нас мало, идома наши стоят далеко друг от друга.
Гвенде показалось, что в приятном голосе собеседниказазвучала печаль, и ее глазам вдруг предстала удручающая картина его одинокойжизни: короткие хмурые зимние дни, воющий в каминной трубе ветер, задернутыешторы, далекие соседи и постоянное присутствие этой женщины с несчастнымиглазами.
Видение исчезло. Вокруг опять было лето, и через открытыефранцузские окна из сада доносился аромат роз и пение птиц.
— Это старинный дом, не так ли? — спросила Гвенда.Эрскин кивнул:
— Да. Он был выстроен во времена королевы Анны. Моипредки поселились в нем почти три века назад.
— Он очень красив, и вы можете им гордиться.
— Он уже давно нуждается в ремонте, но мы платим такиеналоги, что поддерживать его в порядке становится все труднее и труднее. Нотеперь, когда дети встали на ноги, самое трудное позади.
— Сколько у вас детей?
— Два сына. Один служит в армии, второй только чтоприехал из Оксфорда и поступил на работу в рекламное агентство.
Он посмотрел в сторону камина, Гвенда посмотрела туда же. Накаминной полке она увидела фотографию двух юношей. Глаза их отца светилисьгордостью и любовью.
— У меня хорошие мальчики, — сказал он. — Выможете мне поверить, даже если говорю это я сам.
— Они выглядят очень симпатичными.
— Я думаю, что дети заслуживают того…
Гвенда вопросительно посмотрела на него.
— …чтобы ради них идти на жертвы, — закончил онсвою мысль.
— Я полагаю, довольно часто приходится… от многогоотказываться?
— Иногда от очень многого…
Гвенда опять услышала в его голосе затаенную грусть, но вэтот момент миссис Эрскин вмешалась в разговор и спросила низким голосомженщины, привыкшей повелевать:
— Вы и в самом деле ищете себе дом в этой части Англии?К сожалению, я совершенно не вижу в округе что-либо подходящее для вас.
«Да если б ты и видела, ты бы мне не сказала, —подумала Гвенда не без злости. — Эта старая гусыня вне себя от ревностипотому, что я разговариваю с ее мужем, и еще потому, что я молодая ипривлекательная!»
— Все зависит от того, торопитесь ли вы купитьдом, — заметил Эрскин.
— Нет, мы совсем не спешим, — веселым голосомоткликнулся Джайлз. — Мы хотим найти что-то, что действительно придетсянам по душе. А пока мы поселились на южном побережье, в Диллмуте.
Майор Эрскин поднялся и взял со столика у окна шкатулку ссигаретами.
— В Диллмуте, — повторила миссис Эрскин.
Голос ее прозвучал совершенно спокойно, но она не спускалаглаз с мужа.
— Это очаровательный маленький городок, —продолжал Джайлз. — Вы в нем бывали?
На мгновение в гостиной воцарилась тишина, затем миссисЭрскин произнесла все тем же голосом, лишенным малейших эмоций:
— Когда-то, очень давно, мы провели там летом нескольконедель. Но нам не понравилось — слишком расслабляющий климат.
— Мы придерживаемся того же мнения, — отозваласьГвенда. — Мы с мужем тоже предпочитаем места с более здоровым воздухом.
Подошедший в это время Эрскин протянул Гвенде шкатулку ссигаретами.
— В наших краях именно такой воздух, — сказал он.В его голосе сквозили жесткие нотки.
Он поднес к сигарете Гвенды зажженную спичку. Молодаяженщина посмотрела на него.
— Вы хорошо помните Диллмут? — простодушноспросила она.
Эрскин сжал губы, словно ему вдруг стало больно.
— Я думаю, что да, — уклончиво ответил он. —Мы останавливались… дайте вспомнить… в «Ройал Георг»… Нет, в «Ройал Кларенс».
— Это очень приятный старомодный отель. Мы живемнеподалеку от него, в Хиллсайде. Но раньше наша вилла называлась Сент…Сент-Мери, да, Джайлз?
— Сент-Кэтрин, — поправил ее муж.
На этот раз реакция была вполне определенной. Эрскин быстроотвернулся, а чашка его жены звякнула о блюдце.
— Не хотите ли выйти в сад? — резко спросила она.
— С большим удовольствием.
Выйдя из гостиной через застекленную дверь, они оказались вотлично ухоженном саду с выложенными плиткой дорожками и цветочными бордюрами.Гвенда поняла, что это была заслуга майора: когда он заговорил о розах и другихцветах, его печальное лицо расцвело. Садоводство, несомненно, являлось еголюбимым времяпрепровождением.
Позже, когда машина молодой пары отъехала от ворот, Джайлзспросил неуверенным голосом:
— Ты… ты его уронила?
Гвенда кивнула:
— Да. У второй клумбы с дельфиниумами.
Она опустила глаза на безымянный палец левой руки имашинально повертела обручальное кольцо.
— А если ты его не найдешь?
— Ну, это же не настоящее обручальное кольцо. Настоящимя бы ни за что не рискнула.
— Рад это слышать.
— Всякий раз, когда я думаю о нем, я становлюсь страшносентиментальной. Помнишь, что ты сказал, надевая мне его на палец? «Это изумруддля моего загадочного зеленоглазого котенка».
— Я полагаю, — бесстрастно ответил Джайлз, —что ласковые слова, которые мы говорим друг другу, показались бы весьмастранными человеку в возрасте мисс Марпл.
— Хотела бы я знать, что сейчас поделывает нашапрелестная старушка. Сидит на набережной и греется на солнышке?
— Ты шутишь! Она наверняка что-то выискивает, с кем-торазговаривает, кого-то выспрашивает — это на нее больше похоже. Надеюсь, чтовсе эти расспросы не доведут ее до беды.
