— Да, Гарет, — ответила она, глядя прямо ему в глаза. — Настало.
Он ответил ей благодарным взглядом.
— Ты всегда была достаточно храброй, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Я рад, что ты не находишь нужным отказаться с любезной улыбкой. Давайте прогуляемся по террасе, мэм?
Грейс приняла его руку и вышла вместе с ним в ночную темноту.
Перри отвел взгляд от двери и с улыбкой сообщил мисс Китинг, что, если она хочет, чтобы он перестал спотыкаться, пусть устремит свои голубые глаза на кого-то другого, а не на него.
Мисс Китинг кокетливо рассмеялась, порозовела, спросила, неужели сэр Перигрин и вправду считает ее глаза голубыми, а не просто серыми, и продолжала смотреть ему в лицо, еще шире раскрыв глаза.
Глава 10
— Мне не хотелось бы уходить с террасы, — сказала Грейс, когда лорд Сандерсфорд повел ее к выходу, не обращая внимания на занятых разговором двух пожилых джентльменов. — Это было бы неправильно.
— Мы прогуляемся по берегу реки. Нам многое надо сказать друг другу, Грейс, и если ты в том же настроении, в каком пребывала последнюю неделю, то у нас может возникнуть желание заговорить погромче и даже пустить в ход кулаки. Терраса для этого слишком людное место.
Грейс больше не возражала и позволила ему увести себя по темной лужайке мимо кустов и клумб к воде. “Опять Гарет настоял на своем, — с горечью отметила она про себя. — Однако то, что он сказал, вполне разумно”.
— Ну вот, — начал виконт, отпуская руку Грейс и поворачиваясь к ней лицом. — Теперь мы совсем одни. Никто не увидит и не услышит нас. Нам обоим нет нужды притворяться. Прошу тебя, давай поговорим откровенно. Я хочу тебя. И я имею в виду не тайную интрижку за спиной у глубокоуважаемого Перигрина, хотя нет ничего легче, как наставить ему рога. Я хочу, чтобы ты оставила его, потребовала развода и, если тебе хочется, чтобы мы с тобой поженились. Если нельзя этого сделать, тогда пошел к черту этот законный брак! Мы станем жить открыто как муж и жена и плевать нам на весь свет.
— А ты не переменился, Гарет. Все так же эгоистичен. Ты хочешь! И это единственное, что имеет значение, не так ли? Тебе нет дела до того, чего хочу я.
— Так скажи мне! Но будь честной, Грейс. Не отделывайся словами о том, что ты должна. Правду! Чего то хочешь?
— Я хочу, чтобы все оставалось как есть. До нашей встречи вновь, Гарет. Я ничего не хочу менять, потому что я была счастлива.
— Ничего уже не может остаться таким, каким было, — горячо возразил он. — Было, Грейс, в прошедшем времени! Ты встретила меня снова. И ты была счастлива. А сейчас уже нет. Верно?
— Верно.
— В таком случае что-то должно измениться. Но ты не можешь вернуться к прежнему, Грейс. Только вперед. Ты несчастлива, потому что вышла замуж не за того человека. Ты несчастлива, потому что вернулась к жизни спустя пятнадцать лет. И ты знаешь, что все еще любишь меня. И всегда будешь любить. Скажи мне правду.
— Как я могу любить тебя? — Грейс пожала плечами. — Я перестала любить тебя целую жизнь назад. Я ненавижу тебя. Нет, даже не так. Теперь я к тебе равнодушна.
Грейс видела при лунном свете, как он едва сдерживает гнев.
— Лгунья! Мы должны говорить честно, Грейс! Возможно, ты ненавидишь меня. Я принимаю это. Но ты не равнодушна ко мне.
— Как ты мог так поступить? — вскричала она, внезапно отбросив холодный и вежливый тон. — Как ты мог это сделать, Гарет? Для меня в тебе заключался весь мир. Ты знал, что разрушаешь мою жизнь, что мне, опозоренной, уже никогда не выйти замуж. И ты знал, что я беременна. Ты это знал. И ты утверждал, что любишь меня. Много раз. И ты всерьез считаешь, что после всего этого я могу относиться к тебе иначе, нежели с ненавистью?
— Нет, — сказал он. — Мне понятна твоя ненависть, Грейс. Но говори. Говори еще.
— Я выносила своего сына в одиночестве. Я родила его в одиночестве. Я в муках дала ему жизнь, а когда муки кончились, никого не было рядом, кто разделил бы мою радость. Тебя не было со мной, Гарет, когда родился твой сын. Ты женился на богатой наследнице.
— Да, — согласился Гарет.
— Он был незаконнорожденным. Джереми был ублюдком, мой отец не замечал его, твои родственники его не признавали. Он был никем. Прекрасное, невинное дитя. Твой сын, Гарет! Ты не заботился о его существовании. Не печалился о его смерти. Не вспомнил обо мне. Я ненавижу тебя. Ненавижу!
Грейс сжала кулаки и обеими руками начала молотить Гарета в грудь.
Он не пытался ее успокоить. Грейс была поражена, когда увидела в его глазах ликование.
— Ну вот, мы наконец к чему-то пришли, — произнес виконт, когда Грейс перестала его бить, но не убрала с его груди крепко сжатые кулаки.
Гарет взял ее за плечи, наклонился и поцеловал в губы.
Грейс могла вырваться. Через несколько секунд он заключил ее в объятия. Грейс не вырвалась. Это был все тот же Гарет, хотя он не держал ее в объятиях пятнадцать лет, все тот же Гарет, но уже не юноша, а взрослый и сильный мужчина. Его руки были уверенными и властными, его губы прижимались к ее губам страстно, тот же вкус поцелуя, тот же запах… Гарет, Гарет, Гарет. Он, и только он.
У Грейс ослабели колени, когда она прижалась к нему. Ее напугала очевидность его возбуждения и привело в ужас то, что она откликается на это возбуждение. Она силилась думать о чем-то еще. О ком-то еще. О Перри.
— Грейс, — прошептал виконт ей в самые губы, — любовь моя, я хочу тебя. Ляг со мной здесь. Сейчас. Послушайся своего сердца. Дай мне ответ своим телом. Ты никогда об этом не пожалеешь. Клянусь.
Она оттолкнула его, чувствуя, что сердце ее готово вырваться из груди.
— Гарет, — задыхаясь, Прошептала она, — я не люблю тебя. Я не хочу тебя. Я тебя ненавижу.
— Да, — ответил он жарким полушепотом, — я поступил с тобой подло, Грейс. Мне нет оправдания. Я оставил тебя ради богатства. Тебя и нашего ребенка. Мне было стыдно, поэтому я не разыскивал тебя потом. Но я никогда не переставал любить тебя. Я не в силах исправить прошлое. Хотел бы, но не могу. Но я готов предложить тебе будущее и свою преданность на всю оставшуюся жизнь.
— Чтобы снова искалечить меня. Ты знаешь, что я замужем. Ты знаешь, что я была счастлива. И знаешь, что мне от тебя ничего не нужно. И все же ты упорно добиваешься меня.
— Это несправедливо, — уже спокойно произнес он. — Ты знаешь, ради чего я устроил прием в Хаммерсмите, Грейс, однако не отклонила приглашение. Ты знаешь, зачем я привел тебя сюда, однако пошла со мной по собственной воле. Ты не противилась моему поцелую минуту назад. Ты боишься признать правду.
— Нет, правда заключается в том, что ты есть зло, Гарет. Правда в том, что ты не можешь отказать себе в удовольствии снова соблазнить меня. Я ничего не хочу от тебя, кроме одного — чтобы ты оставил меня в покое.
