Пролог
Пламя толстых свечей нервно подрагивало на сквозняках, гуляющих меж древних каменных стен. Их безмолвие подавляло своей тяжестью. Ничто не нарушало одурманивающей могильной тишины. Здесь обосновалось зло — глубоко посеянное зло, от которого не было спасения. Низко опущенный черный бархатный капюшон не позволял видеть лицо предводителя. Но Дерек Жискар узнал его по тому быстрому, настороженному, жгуче-холодному взгляду, что не раз являлся ему в страшных снах.
Он ни за что не осмелился бы произнести вслух имя этого человека, иначе смерть в торфяниках или в собственной постели не заставит себя ждать. То же правило распространялось и на остальных пятерых. Мужчины, сидевшие за продолговатым каменным столом, склонили головы в капюшонах, словно беззвучно возносили молитву Всевышнему.
По правде говоря, этим людям надлежало поклоняться не Богу, а дьяволу.
По спине пробежал озноб, точно рябь, возмутившая неподвижную поверхность ледяной воды. Было время, когда эти джентльмены собирались здесь лишь для того, чтобы провести ночь за пуншем и картами. Но все изменилось, когда на арене появилась новая движущая сила, стремившаяся к абсолютной власти.
Дерек внимательно оглядел каждого из присутствующих, тщательно взвешивая слова, которые собирался произнести.
Он мечтал расстаться с этим сообществом и вернуться к своему самому любимому занятию — живописи. Он должен расстаться с этими людьми, чтобы не погибнуть в удушающей атмосфере страха — страха, прочно державшего его в своих клешнях и пробегающего холодной дрожью по телу.
— Джентльмены… — хрипло произнес Дерек, набираясь мужества. Все головы тотчас повернулись в его сторону. — Я прошу вас выслушать меня. — Он выдержал паузу, добиваясь безраздельного внимания каждого, и поспешил продолжить, пока не утратил смелость: — Я буду с вами откровенен. Изменившиеся обстоятельства налагают на меня повышенную ответственность перед моими близкими. Поэтому я вынужден прекратить членство в этом клубе, о чем сообщаю с большим сожалением. Разумеется, я останусь верен своему слову и буду хранить обет молчания, как и присягал, вступая в ваше сообщество. Но сейчас я должен вас покинуть.
Сгущающаяся тишина обволакивала его лицо подобно паутине. Он с трудом дышал, и холодный пот крупными каплями стекал по его спине. От алтаря за спиной у предводителя исходил тошнотворный сладковатый запах. Холод от каменного пола просачивался сквозь подошвы, вызывая онемение в ногах.
— В самом деле? — отрывисто спросил предводитель. — Ты считаешь, что мы больше недостойны твоей поддержки?
— Дело не в этом… Семейные обязательства вынуждают. Они забирают все мое время. Не так давно моя мать занедужила…
— Да, но вытащить вашу семью из долговой ямы стоило клубу кучи денег. Благодаря нашим усилиям ты поправил свое материальное положение, что позволило тебе жить безбедно. Это что-то да значит. За это ты обязан платить нам безграничной преданностью.
Слова предводителя били его по нервам подобно ударам хлыста.
— У вас нет оснований сомневаться в моей преданности, — возразил Дерек. — Я всегда соблюдал все правила и выполнял возложенные на меня обязанности, включая участие в нейтрализации ряда влиятельных персон. Без меня не было бы тех финансовых успехов, плодами которых вы сейчас наслаждаетесь. Свою часть работы я выполнял исключительно добросовестно, вам это хорошо известно.
— Это правда. — Предводитель по очереди обвел взглядом присутствующих. — А что думаете вы? Мы позволим ему сложить полномочия? Давайте поставим вопрос на голосование.
У Дерека закружилась голова, когда он вслушивался в пронесшийся по комнате тихий ропот. Наконец руки поднялись, и он перевел дыхание. Три голоса в его пользу. Хотел бы он знать, кто те двое, что проголосовали против.
— Все, что я сказал по поводу моей преданности, остается в силе. Вы все знаете, что моему обещанию можно верить. Я не выдам секретов клуба. — Дерек поднялся и отодвинул свое кресло, но, пожалуй, чересчур поспешно.
— Да, ты не произнесешь ни слова, — вкрадчиво сказал предводитель, — ибо, если ты сделаешь это, мы незамедлительно явимся с визитом к твоей матушке.
На следующее утро Дерека обнаружили на деревенской улочке. Он был жестоко избит, и у него были раздроблены пальцы на правой руке, его рабочей руке.
Глава 1
1749 год
Так ли удачна была эта идея, чтобы ее принять? Андриа Саксон вдруг засомневалась. Может, зря она польстилась на предложение, которое поначалу показалось ей заманчивым? Тетушка ее мужа — бывшего мужа, поправила себя Андриа, поскольку он ее оставил, — заказала ей написать свой портрет.
Возвращение в Йоркшир всколыхнуло в памяти мучительные воспоминания. Но может, сейчас самое время встретиться лицом к лицу с прошлым, чтобы проститься с ним навсегда? Боль и обида до сих пор сжимали ей сердце. Как знать, может, теперь они растают и унесутся вместе с ледяными водами реки Финн?
Струи весело журчали около ее ног. Она поддела башмачком золотистую листву, выстилающую толстым ковром берег. Река напоминала широкую глянцевитую ленту из вулканического стекла. Манящая и одновременно грозная, она таила в своих глубинах опасные омуты и водовороты. Андриа знала их с детства.
Однажды она чуть не утонула. Тогда ее спас Дерек, и с тех пор она считала себя его должницей. А сейчас он сам нуждался в помощи. После того как на него напали какие-то бродяги, обобравшие его до нитки и сделавшие его калекой, он утратил волю к жизни. Констебль не нашел преступников, а Дерек никогда не вспоминал о той трагической истории.
Андриа считала своим долгом его поддержать, зажечь в нем тот огонек, который угас в его душе в ту злополучную ночь. Дерек был для нее больше чем ее теперь уже покойный брат. Дерек был добрым, а Рудди — властным и холодным. Вот уже десять лет, как его не стало. Как давно это было! Для кого-то целая жизнь. За минувшее десятилетие здесь многое изменилось.
Воспоминания о Рудди повлекли за собой вереницу других мыслей. С момента своего приезда в Йоркшир Андриа пыталась оттеснить их на задворки сознания. Рафаэль…
«Я не должна думать о нем, иначе я пропаду», — прошептала она себе, чувствуя, как губы ее еле шевелятся. О причине догадаться было не трудно. Холодный сырой воздух прокрался под меховой плащ и леденил ноги. Ее ступни превратились в ледышки, пальцы рук одеревенели даже в теплых перчатках.
Раф был воплощением ее девичьих грез. Мужественный и красивый, он был отважен и смел. Храбрость его граничила с безрассудством. Он мог взобраться на самую высокую гору, куда до него никто не осмеливался залезть; или промчаться галопом на дикой, необъезженной лошади. Он любил азартные игры и всегда выходил победителем. Он срывал поцелуи у девушек и делал много такого, за что деревенские кумушки его осуждали. Андриа была наслышана о распутницах, которые с радостью дарили ему свои ласки, — но все это было забыто, когда он встретил ее.
