ты зря, дочка, так все звери убегут от меня, и я перестану их добывать, – шуткой отзывается отец.
– Я заметил, что олени озираются. Это меня и смутило, – заговорил Илкэни.
– Немудрено испугаться. А ты сам не испугался? – спросил отец.
– Еще как испугался, – честно признался Илкэни.
– Наверное, подумал о хвостатом?
– Да, было и такое, – улыбнулся Илкэни.
– Еще чего не хватало! – перепугалась мать при мысли о волке.
– Но я больше боялся абага, – признался юноша.
– Еще бы. Кто не боится его, коли он не залег в берлогу. Такой зверь страшен. – Отец перестал улыбаться. Он на миг представил себе голодного медведя, и ему стало страшно за сына.
– Дух Гольца и тут помогает, оберегая нас от встречи с абага, – прошептала мать.
– А дальше как было? – спрашивает отец.
– Иду, значит. Внимательно всматриваюсь в следы на снегу. И вдруг, о ужас, увидел следы абага.
– Да ты что?! – воскликнул отец, откидываясь назад.
– Страшно-то как! – подала голос сидевшая рядом Нелтэк.
– Ок-сиэ![43] – Мать побледнела.
– Но следы почему-то маленькие. Подумал, не медвежонок ли?
– Вот оно что… – громко засмеялся отец. Он уже понял, что к чему.
– Потом увидел его самого. Еще темновато было. Сначала показался большим. Смотрю, какая-то темная масса бежит от меня.
– В темноте даже мышонок кажется большим. Далеко было?
– Примерно на два ружейных выстрела.
– Не так далеко. А ты что?
– Погнался за ним.
– Не подумал, что у него клыки и он сильный зверь? – спросила мать.
– Некогда было об этом думать, эне.
– Ишь, какой бесстрашный! – мать только для виду пожурила сына. Сама на седьмом небе от радости – сын невредим, вот сидит перед нею.
– И догнал онаки? – спросила сестра Нелтэк.
– Она же не так быстро бежит. Куда денется на коротких ногах? – вопросом на вопрос ответил Илкэни.
– Бывает так, что иногда и собака не догоняет, – заметил отец.
– Неужели? Что-то не верится, – смуглое лицо сына озарилось улыбкой.
– Долго гнался? – спросил отец.
– По-моему, не очень.
– Так и ударил палкой?
– А что делать оставалось, коли погнался и догнал…
– Онаки как себя повела, когда ты набежал на нее?
– Рычала.
– Это опасно. Не правда ли, ама? – Нелтэк повернулась к отцу.
– Потом даже перевернулась на спину, а потом вскочила и помчалась дальше.
– Это ее хитрость. Если собака настигает и кидается на нее, она задними лапами и острыми когтями рвет живот, отшвыривает, глубокие наносит раны. Опытная собака сразу бросаться не станет.
– Когда второй или третий раз настиг ее, так завоняла, чуть не задохнулся, – засмеялся Илкэни.
– Мукэ[44] – это тоже защита. Даже собака не переносит эту вонь, – отец смеется. – В занятную ситуацию попал, сынок.
– Весело было. – Илкэни ободряло внимание родных.
– Слушай, а потом как же онаки все же от тебя отбилась? – допытывается отец.
– Палкой несколько раз сильно достал.
– А дальше что было?
– Она камнем покатилась вниз по крутому склону.
– Странно.
Так оживленно беседуя, не заметили, как опорожнили чайник. Затем, одевшись, вышли наружу. Илкэни плотно прикрыл уркэпэн – полог илуму.
– Сегодня повременим с охотой. Поедем за твоей росомахой, – определил отец.
– Мойто берем с собой? – спросил Илкэни.
– Стоит ли? – Тонмэй посмотрел на небо. Взгляд выдал его сомнение, не поздно ли. Обычно он выезжал на охоту спозаранку, когда еще темно. Сегодня припозднились. К тому же надо беречь силы собаки. Еще пригодится. Пожалуй, не стоит брать Мойто на онаки. Не тот зверь. – Нет, Мойто не возьмем… – заключает отец.
Собака поняла, что говорят о ней. Виляя пушистым хвостом, посматривает то на одного, то на другого. Отец повернулся к дочери:
– Нелтэк, привяжи Мойто.
Девушка хотела дотронуться до шеи Мойто, но пес ловко увернулся и побежал прочь.
– Мойто! Иди сюда! – позвал Тонмэй. Пес привык повиноваться голосу хозяина и, прижав уши, подошел. Тонмэй кожаным ремнем привязал его к тонкому деревцу.
– Зато нам хорошо, охранять нас будет, – обрадовалась Нелтэк.
Тонмэй с сыном взобрались на оленей и поехали. Пес заскулил и печально смотрел вслед отъезжающим. Каково ему оставаться на привязи, когда душа рвется на охоту, а горы манят… Порыскать по склонам и распадкам ничем не заменимое удовольствие для пса, приученного к охоте. Тонмэй знал толк в охотничьих собаках. В таежной жизни много зависит от собаки. Если умело поднатаскать на охоте, то собака становится самым надежным другом для охотника. В трудную минуту никогда не подведет. Такая собака ценится на вес золота. Нельзя по пустякам гнать охотничью собаку. Мойто одинаково ходит и на сохатого, и на уямкана. Он и медвежатник смелый. Тонмэй знает цену Мойто, вот и бережет.
…Они проехали по всему горному пастбищу. Обследовали все следы. Онаки пришла с верховьев реки. И наткнулась на оленей. Долго выведывала, подкрадывалась. Ее, возможно, испугал звук костяшек на кангалде[45]. По следам видно, как она отошла подальше, затем вновь вернулась. Держалась в отдалении. В это время и появился Илкэни. Вот они следы убегающей онаки.
– Вот тут я побежал за нею, – возбужденно сказал Илкэни.
Отец ничего не ответил, только кивнул головой. Поехали дальше по следу.
– Долго гонялся, – удивлялся отец, поглядывая на следы. «Шаг у Илкэни широкий. Вон как размашисто бежал, будто сохатый», – подумал он.
Наконец доехали до того места, откуда скатилась онаки-росомаха. Как ни всматривались, внизу ничего особенного не видно. По этому обрыву не спустишься, объехали стороной и спустились по пологому склону.
Внизу нашли место, куда упала онаки. Следы ее потянулись вниз, к лесу.
– Вот хитрюга, обманула тебя, – засмеялся отец.
– Неужели ушла невредимой?
– Она свернулась колобком и специально бросилась вниз. Только так сумела уйти от тебя.
Илкэни поморщился от досады. Сильно не повезло, конечно.
– Ладно. Не расстраивайся. У тебя вся охота впереди. Еще не раз встретишься с онаки. Одно хорошо, теперь она далеко уйдет от нас. Ты крепко проучил ее, сын.
* * *
После происшествия с онаки прошло несколько дней.
Тонмэй всегда любил утреннее чаепитие с родителями. Эта привычка вошла в его жизнь. Каждый раз ему казалось, что у Эку чай самый вкусный, как и у его матери.
Пил чай небольшими глотками, не спеша.
– Как тебе спалось, отец Илкэни? – тихо спросила жена.
– Как обычно, по-моему. – Тонмэй посмотрел на жену, словно спрашивая, почему, мол, спрашиваешь.
– Мне показалось, что спал ты беспокойно.
– Разве? Почему так говоришь?
– Мотался, бормотал.
– Иногда бывает, – улыбнулся Тонмэй. – Вчера устал в горах.
– Даже кричал во сне.
– Ты права, мать Нелтэк. Мне приснился сон.
Эку кинула на мужа быстрый взгляд. Она знала, иногда ему снятся вещие сны.
– Расскажи, какой сон
