Медина посмотрел на Кейт.
— Это донос, о котором вы сейчас говорили? О тайных католических заговорщиках в Англии?
Кейт кивнула, забрала записную книжку и открыла ее на странице с колонками букв и символов.
— Это ключ к другому донесению, — объяснила она, вернув ему книжку.
У каждой гласной было пять разных обозначений, у каждой согласной — два. Буква «b», например, обозначалась либо крестиком из двух волнистых линий, либо «z», расположенной по диагонали. Буква «m» обозначалась либо парой птичьих крыльев, либо загогулиной, смахивающей на перевернутого головастика.
— Тут мне помог мой компьютер, — сказала Кейт, наблюдая, как Медина поглощает зашифрованные буквы. — Тогда было в обычае сообщать скрытые сведения в словно бы вполне безобидном письме, — добавила она. — Замаскировать сообщение о дислокации войск под запись купца о доставке товаров. Ну, вы представляете: «Вино доставят в Лиссабон через две недели». В таком вот роде.
— Хм-м…
— Ну а теперь хотите послушать про самого гнусно знаменитого садиста той эпохи?
— А кто это?
— Ричард Топклифф. Государственный палач номер один. Он страстно любил свои обязанности, обожал высмеивать свои жертвы, пока ломал им кости. И еще он питал страсть к королеве. Один из тюремных доносчиков Уолсингема сообщил, что Топклифф выкрикивал ее имя, пока насиловал заключенную в соседней камере.
— Как будто мало чем уступало нынешним тюрьмам.
— Угу. Поверьте мне, лучше обходиться с законом почтительно.
— Почему вы раньше мне этого не сказали? — Медина хлопнул себя ладонью по лбу. — Не далее как сегодня утром я…
Кейт засмеялась.
— Собственно говоря, шпион, донесший на Топклиффа, вам был примечательной личностью. Роберт Поули. Начал свою карьеру с того, что выдавал себя в тюрьме за схваченного католика и наушничал Уолсингему. Не слишком впечатляющее начало, можете вы подумать, но, видимо, он чудесно коротал время. Наносил регулярные супружеские визиты… чужим женам. Со временем стал самым ценным из шпионов во всей секретной службе. Его называют гением елизаветинского закулисья. Его хозяева ни на грош ему не доверяли, но он был слишком полезен, чтобы отказываться от его услуг.
— И каким же было самое его блестящее достижение?
— Ведущая роль, которую он сыграл в гибели уолсингемовской Немезиды — шотландской королевы Марии Стюарт. Поули втерся в кружок заговорщиков, планировавших ее спасение, всячески их подталкивал…
— Минутку, — сказал Медина. — Шпион правительства Поули содействовал заговору против Елизаветы?
— Пока Уолсингем не получил достаточно улик, чтобы казнить их всех, включая и Марию. Сегодня его помнят еще и из-за его роли в…
Раздался стук. Кто-то забарабанил в дверь Медины.
Поглядев на часы, Медина сказал:
— Отлично. Я ожидаю чего-то решающего важного. Абсолютно важного.
— Еда нам сюда подана, коридорный забрал ваш багаж, так что же еще? — спросила Кейт и заметила, как он подавил улыбку. Он что-то затевал.
Медина встал и направился в прихожую люкса.
— Извините меня…
В недоумении, но слегка заинтригованная, Кейт следила за ним.
Он обернулся.
— Прошу вас! Человек же имеет право на личные секреты.
Медина вернулся с большой прямоугольной коробкой, обернутой ярко-алой бумагой, и вручил ее Кейт. Подарок? Было бы странно, хотя он и любитель легкого флирта. Шоколадный набор? Он прознал ее слабость? Нет, коробка слишком велика, и в ней что-то постукивает. Не может быть, но все-таки, похоже.
Все еще недоумевая, она быстро развернула коробку. Игра! Ключ.
— Я знаю, ваши рекомендации выше всяких похвал, и я буду в восторге и дальше сотрудничать с вами, но я придерживаюсь точнейших требований, — объяснил он. — Если вы не сможете превзойти меня тут…
— Вы стукнете меня по макушке канделябром?
— Нет. Я предоставлю это полковнику, — сказал Медина с злокозненным блеском в глазах. — Он, пока мы беседуем, обдумывает в оранжерее идеальное убийство.
РИМ — 12 ЧАСОВ 06 МИНУТ НОЧИ
Чуть в стороне от Тибра в самом сердце старого Рима широкая улица прорезает лабиринт кривых средневековых проулков. Спланированная Донато Браманте для Папы Юлия II булыжная виа Джулия обстроена средневековыми палаццо, одно из которых — рыжевато-желтое здание с барельефами на фасаде — принадлежало Луке де Толомеи.
В спальне на верхнем этаже де Толомеи, удобно расположившись в кресле, разговаривал по телефону.
— Что-нибудь с прослушки Кейт Морган? — спросил он своего помощника.
— Один звонок, синьор. Примерно час назад она говорила с подругой, молодой женщиной в Лондоне, о том, что она будет на аукционе «Сотбис» завтра вечером.
— И все?
— Да, все, синьор. — Поколебавшись, помощник добавил: — Видимо, большинство разговоров она ведет по мобильнику.
— Ах вот как! — пробормотал де Толомеи, не скрывая раздражения. — А с этим есть какие-нибудь продвижения?
— Не совсем. Нам еще не приходилось сталкиваться с такой системой защиты в мобильной связи. Алгоритмы…
— Просто сообщите мне, когда у вас будет что-то новое.
— Будет сделано, синьор. Что-нибудь еще?
— Приготовьте «Гольфстрим» к короткому полету завтра с утра.
— Будет сделано. Спокойной ночи.
Положив трубку, де Толомеи встал и извлек из стенного шкафа черный чемоданчик. Раскрыл на кровати и начал укладывать в него те немногие вещи, которые могли понадобиться ему во время краткого посещения Лондона.
НЬЮ-ЙОРК — 7 ЧАСОВ 34 МИНУТЫ ВЕЧЕРА
Самолет Кейт на Хитроу вылетал через несколько часов. С открытой косметичкой в руке она оглядывала полки в ванной, проверяя, не забыла ли чего-нибудь.
— Ты же не в джунгли собираешься, — ворчала она про себя. — Все это можно купить и там.
Задернув молнию сумки, она кинулась назад в спальню, чтобы перепроверить содержимое чемодана на кровати. Меньше чем через час ее будет ждать Макс на вертолетной площадке в Верхнем Ист-Сайде, но прежде ей необходимо повидать еще кое-кого. Взяв трубку телефона у кровати, она набрала такой знакомый номер.
Через пять гудков ее самый близкий друг Джек в Мара хрипло отозвался:
— А?
— Ой, извини! — сказала Кейт, сообразив, что разбудила его. Он был писателем и жил по своему расписанию. — Спи дальше, милый.
Ответом послужило нечто среднее между стоном и мурлыканьем.
— Пока, Джек. Позвоню попозже.
— Нет-нет, — сказал он почти нормально. — У тебя странный голос. Что-то случилось? Хочешь приехать?
