пятам, я забралась на широкий подоконник, обхватив голову обеими руками. Рюкзак со злости швырнула в неизвестном направлении. Здесь меня точно никто не потревожит. Большинство студентов уже разошлись по домам, а остальные на последних парах.
Вот сейчас немного приду в себя, заберу куртку и домой…
Почему из всех на земле я полюбила именно его? Отдала ему свое сердце без раздумий? А он не возвращает назад! Не позволяет спокойно дышать, жить без него. Болезнь, у которой есть диагноз, но нет лекарства. От любви не существует вакцины, и не появится в мире средства, что излечит меня от этого страшного недуга.
Я! Так! Больше! Не! Могу!
– Дура ты, Князева, – знакомый голос взрывает в голове салюты и одновременно запускает мое персональное извержение вулкана. – Дура, но моя. Не знал, что умеешь так ревновать.
Ник сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Гладит по спине, по волосам, губами собирает соленую влагу с щек.
– Уйди! – прихожу в себя я и принимаюсь в исступлении колотить его по широким рельефным плечам. – Уйди!
С губ сорвался совсем болезненный всхлип, и Ник забрал мои страдания поцелуем. Нежно и аккуратно раздвинул губы своими, его пальцы заскользили по шее, чтобы собрать волосы в хвост и заставить меня запрокинуть голову назад. Я снова себе не принадлежала…
Слабая! Какая же я слабая в этих сильных руках!
Он внезапно прервал поцелуй, посмотрел на меня голодными и жадными глазами, словно был готов взять прямо на этом подоконнике.
Я знаю, что готов…
И он бы меня прямо здесь трахнул, если бы не видеонаблюдение. Впрочем…
– Говорю один раз. – Ник пристально смотрит в мои глаза и твердо произносит каждое сказанное слово. – Я уйду, если ты действительно этого хочешь. Бегать за тобой, словно глупый подросток, больше не стану. Оттолкни или доверься мне, Мира.
Довериться?
Знал бы он, как это безумно сложно!
Не я же всадила ему нож в грудную клетку по самую рукоять! Не разбила вдребезги!
– Никит, – я набираю в грудь побольше воздуха, – мне очень страшно.
– Знаю, малыш. – Одним резким движением он помогает мне слезть с подоконника и протягивает вперед свою широкую ладонь. – Просто иди ко мне.
И я подписала себе смертный приговор.
Но сейчас это было неважно. Просто хотела быть с ним, и гори все синим пламенем!
В конце концов, не бывает бывших. Бывает только тайм-аут в отношениях.
Глава 16
Минное поле
Мира
Никита Тарасов – мое персональное минное поле.
Кажется, что смертоносные снаряды заложили в землю многие сотни лет назад, но они так же опасны, как и прежде. И нельзя по-другому: я должна идти прямо по ним, послушно плыть в его объятия. Любимые, такие нужные и одновременно чужие.
Он совсем не тот парень, в которого я влюбилась несколько лет назад. Милого, доброго и благородного рыцаря никогда не существовало. Сама придумала себе идеальный образ. А по уши втрескалась в антагониста собственного романа.
В реальности Ник – наглый, циничный засранец, но почему-то мой. В любую секунду я ждала взрыва между нами.
Взрыва, что уничтожит меня раз и навсегда. Чертова мазохистка!
Странно быть с ним. Вместе. Но правильно.
Божечки!
Проще прочитать закрытую книгу на мертвом языке, чем объяснить наши отношения. Невозможные, запретные, похожие на ураган из ветра и огня. Настоящее стихийное бедствие.
«Отношения».
Пробую это слово на вкус. Оно мне категорически не нравится. До самой крайней степени. Может, потому что оно в принципе Нику не подходит? От слова «совсем»!
Когда я с ним – это эйфория. Мимолетная, неосязаемая, эфемерная. Ощущаю ее на кончиках пальцев, чувствую всем своим сердцем и вижу в глазах парня, который держит меня за руку. И хочется кричать, чтобы держал крепче и никогда не отпускал.
Несмотря на весь ад, через какой прошла по милости Ника. Хотя по-прежнему страшно. Все так же с содроганием вспоминаю время, когда осталась наедине с осколками своей души. Острыми, тупыми, ядовитыми. А если он просто должен был разбить мое сердце, чтобы после собрать его снова? Но как же я боюсь… боюсь, что в один прекрасный момент ему надоест играть в того, кому нужна Мирослава Князева. И все между нами – глупость, очередная шалость, жестокая забава мажора.
Я – одна из побед, а он – тот самый, особенный, лучший.
Но мне дали эти старые-старые грабли, а я с радостью наступила на них. Чтобы только держал меня за руку, целовал в губы, шептал бессвязный романтический бред, а ночью показывал небо в алмазах.
Рана затягивалась. Заживала рядом с ним.
Ник залечил меня собой. Так просто вошел в мою жизнь снова. Стал идеальным кусочком пазла. И порой хочется заставить мгновение зависнуть, а вместе с ним и всю планету. Время остановись, это слишком быстро!
Как невероятно, что один человек может стереть в пепел твое существование до самого основания, а после возродить в прекрасного, огненного феникса.
Вот только так было лишь тогда, когда Ник находился наедине со мной. Оставаясь одна со своими мыслями, я накручивала себя и почти убеждала в том, что совершаю ошибку.
Ошибку, которая потом уничтожит меня. Сровняет с землей. Гордость, душу, тело. А сердце… его просто не станет.
Доверие и любовь вообще штука сложная. Особенно трудно поверить тому, кто уже однажды предал и не оправдал хорошего к нему отношения. Непроизвольно ждешь подвоха, и каждое нечаянно брошенное слово больно ранит. В самую суть.
Ник не изменился. Я не ванильная фиалочка, которая вдруг перестала замечать недостатки своего любимого человека. Погрузилась в этот омут, но точно знала, на что шла. По расплавленным стеклам неразделенной любви – с ним.
А вдруг он просто позволяет любить? Потому что удобно. Если нет этого волшебства и магии, ничего нет?
Он все тот же Никита Тарасов – наглый мажор, первый красавчик универа и магнит для девчонок. Эти расфуфыренные элитные куклы постоянно вьются вокруг, в надежде что у нас с ним нет никакого будущего. Машка именно так и говорит: без вариантов, без перспектив.
Но какое значение имеет здравый смысл, если я просто хочу быть с тем, кого люблю?
– Какие у нас планы? – Жизнерадостный голос Савельевой врывается в мои беспокойные мысли. – Так и будем на твоей хате тухнуть?
Да, день рождения. Двадцать один год стукнул. Уже совсем большая девочка.
Утром посидели с мамой и отчимом. Они приехали меня поздравить, сюрприз сделали. Я очень ругалась, маме рожать уже совсем скоро, а она все
