Кулаками возле города Ян, у нас не случилось. Седой работал за двоих, я всё думал о том, как поправить слабые места плана Седого и по всему выходило, что нам нужно будет очень серьёзно поговорить перед расставанием, Зверь же учился. Летать, общаться мыслеречью и вообще. Забавно было наблюдать за ним со стороны. Иногда в нём проявлялись звериные повадки, иногда то странное цоканье, но всё реже и реже.
Как и ожидалось, стражники в воротах лишь чуть удивились новым лицам, вышедшим к городу, но даже не подумали задержать нас. Я не ощущал опасности, Седой со своим более сильным восприятием тоже. Проверочная площадь также не торопилась признавать меня сектантом или бывшего Зверя тем, кому нельзя в город.
Спустя три улицы Седой остановился и коротко сказал:
— Наши пути расходятся.
Зверь помолчал, глядя исподлобья то на меня, то на Седого. Сделал шаг назад, замер. Седой хмыкнул, отвернулся и зашагал прочь. Я шагнул следом и тут в спину ударил хриплый голос:
— Ц-цорт! Я буду называть себя Цорт!
— Да называй как хочешь, — буркнул Седой не оборачиваясь.
— За мной долг!
Я всё же обернулся, встретился на миг глазами со Зверем, отвернулся и спокойно зашагал дальше. Уверен, мы никогда не встретимся. Ещё сто вдохов, может, даже меньше, и мы очутимся на другом конце Пояса. Одна из десятков встреч в жизни, у которой не будет продолжения.
Площадь портала. Суета. Людей здесь оказалось гораздо больше, чем на площади города Ян. Я выпустил восприятие в полную мощь, оглядывая всех людей здесь и все ближние закоулки. Ни одного знакомого лица. Ни одной бумажки в руках с нашими старыми приметами, ни одного портрета: «Их разыскивают за разрушение города Ян!».
Проскочим?
Стоящий на нашем пути молодой мужчина лениво оглядел нас с Седым.
Явно вербовщик, которому нет дела до тех, кто покидает город.
Равнодушно отвернулся и сделал полшага в сторону, уступая нам путь.
Я прошёл, едва не коснувшись его плечом.
Ступени наверх.
Стража, глядящая настороженно. Идущий, который без слов протягивает к Седому руку. В ладонь ему опускается кисет с платой за двоих. Кисет в плату не идёт. Мгновения, пока меняется привязка и считают камни.
Вот идущий кивает, а Седой называет город.
Стража расступается и мы шагаем в центр площадки, в центр горящего голубым Массива. Так и тянет достать из кольца перстень дракона и проверить его, но я одёргиваю себя. Лишний, не нужный никому риск. Я достану перстень только тогда, когда у моей фракции появится свой личный портал.
Сияние портала, миг затяжного небытия, и мы оказываемся совсем в другом месте.
— Освобождаем проекцию выхода!
И снова я замешкался.
С ухмылкой шагнул вслед за Седым. К новой страже, но старым вопросам.
— Ралуф из города Яшмовых Скал.
— Арул из города Яшмовых Скал.
Стражник прищурился:
— Имена похожи. Отец и сын?
Седой кивает:
— Да. Решил показать ему большой город солидной фракции.
— Проездом, значит?
— Неделя, вряд ли больше. Слыхал, у вас тут недёшево.
— Ясно. Добро пожаловать в город Лазурных Облаков.
Стражники расступились. Всё гораздо проще, когда ты не пахнешь кровью, не выглядишь так, словно только что вывалился из сражения и сразу намекаешь, что не будешь у них задерживаться.
Шагая вниз по ступеням с площадки Массива Пути, я оглядывал третью площадь портала, которую вижу в Пятом поясе. Да, больше чем две предыдущие, а вот людей я бы не сказал, что больше. Правда, судя по солнцу, здесь сейчас очень раннее утро.
Возможно, нас проверял стражник, обладающий талантом ощущать ложь, но кто же виноват в том, что, едва выйдя с площади, мы без слов изменили свои планы. Неделя — это так долго. Особенно для тех, кто два месяца просидел в глуши, выжидая.
Кстати.
Я толкнул мысль к Седому:
— Аранви, а сколько дней мы потратили на путь сюда от Зала Стражей?
— Шестьдесят… три? Это так важно? А, ну да. Точно. Нам же нужно определиться, куда переходить, вдруг и правда этот аукцион тоже завершён. Простите, молодой магистр, задумался о своём.
Седой целеустремлённо двинулся наискось по улице, к торговым лавкам, а я с усмешкой сообщил:
— Вообще-то, важно не поэтому, — ощутив на себе взгляд Седого, признался. — День рождения. Он был где-то в то время, как мы дошли до Зала. Или чуть позже. Или раньше. Немного потерялся во времени.
— Бывает, молодой магистр. Сейчас.
У первого же прилавка, который, как оказалось, торговал сладостями, Седой швырнул дешёвый духовный камень торговцу:
— Эй, мы только вернулись в город, подскажи, какой сейчас день.
— Семнадцатый день двенадцатого месяца.
Седой кивнул торговцу, двинулся дальше, на ходу спросив уже у меня:
— И как, когда у молодого магистра день рождения? Ну, чтобы знать, когда готовить подарок.
Я с усмешкой признался:
— Да вот, пытаюсь понять и посчитать. Всего же пятнадцать месяцев, да? А если из двенадцати отнять семь это сколько будет?
— Чего? — Седой даже сбился с шага, оглянулся на меня в полном изумлении. — Ты хочешь сказать, что не можешь посчитать такой простой… Нет, — Седой покачал головой. — Да быть того не может, ты сказал пятнадцать? Ты не знаешь и летоисчисления?
Я вдруг вспомнил Фатию и нашу с ней беседу о единицах измерения. С широкой, довольной улыбкой едва ли не слово в слово повторил Седому то, что говорил ей:
— Так рассказывал же, что родился в самой большой заднице Нулевого. Мы были бедны, но мама всё равно заботилась о моём образовании, скупая дорогущие трактаты местных мудрецов. Да вот беда, большая часть их знаний так и не пригодилась, потому что расстояние проще мерять шагами, а летоисчисление? — пожал плечами. — Трава начала сохнуть, значит, осень.
