Сегодня она какая-то усталая, подумалось вдруг Пейдж. Дайана, как видно, была того же мнения. Она наморщила свой белый лобик.
– Ложись сегодня пораньше, мамочка. Ты слишком много работала в саду.
– Да, признаюсь, я что-то устала сегодня. – Соня наклонилась и погладила дочь по руке. – Должно быть, это жара.
Но Пейдж знала, что виной тому были новости, принесенные Таем. Все они были расстроены и напуганы. Кофе пили в молчании, и тоска волнами накатывалась на них, словно вода на скалы. Пытаясь оживить разговор, Джоэл обернулся к брату.
– После ужина я найду парней и договорюсь с ними на завтра. Где ты хочешь, чтобы мы прожгли бреши?
Тай невозмутимо начал перечислять эти места, и Джоэл внимательно его слушал.
Много позже Соня дала Пейдж внушительный бокал виски с содовой и велела отнести на веранду Таю.
– Он так переживает за Мундору, – пояснила она устало, и ее любовь к пасынку никогда не была столь заметна, как в эту минуту. – Это поможет ему расслабиться. Как всегда, он слишком многое держит в себе. Ему стало бы легче, если бы он поделился с нами!
Трейси, подошедшая к ним в этот момент, предложила безапелляционным тоном:
– Давай я отнесу, тетя Соня.
Но та вдруг возразила неожиданно резко:
– Я попросила это сделать Пейдж, моя дорогая.
Не сказав больше ни слова, Трейси, развернувшись, ушла в гостиную и уткнулась носом в книгу. Дайана, свернувшаяся калачиком в кресле над модным журналом, на миг подняла глаза, отметив про себя негодующее лицо Трейси, и вновь вернулась к чтению. Через несколько минут она поднимется к матери и пожелает ей спокойной ночи, проверив, как та себя чувствует. Хотя Соня и не любила признаваться в этом, но у нее было слабое сердце, и дочь пристально следила, чтобы она не переутомлялась.
С бокалом в руке Пейдж вышла на веранду, в восхитительную ночь с алмазной россыпью звезд и серебристой луной, какие бывают лишь в пустыне.
– Тай? – неуверенно окликнула она. Сразу с яркого света она не заметила его, только почувствовала аромат его сигареты.
– Спускайся сюда! – Услышав его напряженный голос, она поспешно расправила плечи, прошла через всю веранду, сквозь блики света, падавшего из окон. Он сидел в бамбуковом кресле, обманчиво праздный, и легкий ветерок уносил прочь сигаретный дымок.
– Ну что, моя прелесть? – пристально вглядывался он в ее лицо, пытаясь понять, что привело сюда Пейдж.
– Соня решила, возможно, ты захочешь что-нибудь выпить, – натянуто отозвалась она.
– Милая Соня! – воскликнул он весело, принимая у нее из рук бокал.
Пальцы ее слегка дрогнули от их краткого прикосновения.
– Я не буду тебе мешать, – сказала она быстро. – Вижу, как ты устал.
Похоже, это был неосторожный ответ.
– А что ты еще видишь, волнующая моя крошка? – лениво усмехнулся он.
Она начала что-то говорить, но тут же передумала. Его мужское высокомерие и неуязвимость выводили ее из себя и причиняли боль. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного.
– Я видела, что ты избегаешь меня все это время, – отозвалась она, признавая, что отдает себе в этом отчет, но не более того.
Он сделал большой глоток и отставил бокал в сторону.
– Значит, ты не настолько бесчувственна?
Она взглянула ему в лицо с печалью и удивлением.
– И что это должно означать? – В лунном сиянии лицо ее казалось почти прозрачным.
– Каков привет, таков и ответ, – небрежно отозвался он. – И будь я проклят, если могу сказать еще хоть что-нибудь!
И снова, как всегда при взгляде на него, Пейдж ощутила растущее отчаяние, неловкое, мучительное желание вновь оказаться в его объятиях. Понимая, как это неразумно, она не могла противостоять нахлынувшим чувствам. Пейдж отвернулась, но по-прежнему чувствовала на себе его взгляд. Ночной ветер с легким шорохом перебирал ветки деревьев, сдувал лепестки цветов. Все вокруг было залито серебристым светом луны. Холмы на таком расстоянии казались платиновыми и темно-зелеными в тени. На гребень выбрался остроухий динго, сел и завыл, подняв голову к луне.
Пейдж ощутила покалывание в затылке.
– Это итог, не так ли? – заметила она тихонько. – Полная безнадежность…
Его глубокий голос был полон иронии:
– Если ты говоришь о засухе, дорогая, то дождь обязательно будет. Я это знаю.
– О чем же еще? – небрежно бросила она через плечо.
Он пожал плечами.
– А вы умелая обманщица, маленькая Пейдж. Очень опасная. Мужчин это пугает!
Она опустила глаза на свои руки, вцепившиеся в стальную решетку. Все что угодно, лишь бы скрыть боль.
– Оставляю вас наедине с вашими опасениями, мистер Бенедикт. Доброй ночи!
Внезапно, с гибкостью большой кошки, он вскочил на ноги и навис над ней.
– Я готов поверить, крошка. Но сперва докажите!
Она развернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, но он был слишком близко.
– Вы, вообще, хоть кому-нибудь доверяете?
Он молча улыбнулся ей, не сводя глаз с ее лица и обнаженных плеч, явно наслаждаясь ее смятением.
– Только своей лошади, – отозвался он цинично.
– Ну что ж, спасибо за простой и откровенный ответ. Даже худший ваш враг не смог бы в этом усомниться!
– А ты мне враг, Пейдж? – Колышущиеся ветви бросали тень на его лицо. Голос был чистым и резким.
Вся во власти беспомощного гнева, сама того не сознавая, она шагнула ему навстречу.
– Сама не знаю, – бросила она отрывисто. – Я даже не могу понять, что чувствую!
– Чувствуешь? – повторил он насмешливо. – Какое поразительное слово! Оно многое выдает. Ты не хочешь ничего объяснить?
– И не подумаю! – воскликнула она раздраженно. Его язвительность выводила ее из себя. – В конце концов это мое личное дело!
– Ошибаешься! Так получилось, что это и мое дело тоже!
Поразительно, но ему вновь удалось застать ее врасплох. Она подняла глаза, любуясь этим смуглым, сильным лицом. Лицом незнакомца.
– Ну, пожалуйста, Тай, так будет только хуже. Я ведь знала, что мне не стоило приходить сюда сегодня. Ты явно не расположен к играм.
Его голос прозвучал почти грубо:
– Я никогда не играю в игры, красавица. Никогда!
Ей стоило немалых трудов выдержать его взгляд.
– Ты хочешь убедить себя, а не меня. Мне кажется, ты пытаешься сделать из меня кого-то другого.
Его лицо вдруг утратило свое обычное властное выражение, когда он рассмеялся, ей показалось, что вокруг стало светлее.
