две безуспешные попытки оплатить счет всей таверне. Провалившиеся только из-за того, что в таверне больше никого не было.
— Я сразу сказала, что это убийство, лорд Генрих, — сказала Кларисса, с трудом удержавшись от того, чтобы не добавить «Багрового демона вам в задницу!».
— А жена… жена мне не верила, представляете? Она говорила… говорила… — Генрих Одейро-оро приобнял Клариссу за плечи и наклонился к ее уху, — что наша Жанна… о чем вы думаете, леди Кларисса?
— О том, чем трактирщик разбавляет свое вино, — честно призналась дознавательница, выскальзывая из пьяных объятий дракона и открывая блокнот. — Вы точно долетите до замка? Так что насчет вашей жены? Она говорила, что Жанна?..
— Да! Она говорила… — лорд снова приобнял дознавательницу за плечи и наклонился к уху, дыша винными парами, — что моя Жанночка…
Кларисса задержала дыхание, и…
— Леди Кларисса! Этот дракон к вам пристает?!
Глава 22
Кларисса подняла голову и хмуро взглянула на лорда Ригаллиона, который, разумеется, появился в таверне в самый неподходящий момент — и уже демонстрировал желание заступиться за чью-нибудь девичью честь. Студентки, наверно, пищали бы от восторга.
Она, может, и сама бы пищала, случись подобное лет этак десять назад, когда ей не было еще и двадцати. Хотя нет, в те времена Кларисса была полностью сосредоточена на учебе.
— Из всех знакомых драконов, лорд Ригаллион, ко мне пристаете только вы, — сказала дознавательница, заметив, что «роковой брюнет» не намерен отступать. — Стыдитесь! Это отец Жанны, лорд Генрих Одейро-оро. Лорд Генрих, это лорд Ригаллион.
— Да? Я подумал, лорд Грайси, — хмыкнул отец Жанны, снимая руку с плеча Клариссы и нашаривая что-то в кармане камзола.
Вскоре в руках лорда появилось небольшая бутылочка с пробкой. Запахло отрезвляющим зельем.
— Лорд Грайси появляется только на слове «штаны», — пояснила дознавательница, отводя взгляд. — Лорд Ригаллион, я рада, что вы уже второй раз прилетаете к назначенной встрече заранее, но у меня еще не закончилась предыдущая. Пожалуйста, посидите где-нибудь.
— Но… — на благородном лице «рокового брюнета» все еще горело желание срочно вступиться за чью-нибудь девичью честь.
Лорд Генрих тем временем трезвел на глазах, и уже то, как быстро на его организм действует зелье, говорило о многом. Как и то, что он таскает такую вот не самую дешевую бутылочку в кармане камзола. Тем более на встречи, в которых возлияния вроде как не предполагаются.
Клариссу отец Жанны больше не обнимал, а на лорда Ригаллиона смотрел с холодным пренебрежением. Это была какая-то усовершенствованная версия драконьего снобизма.
— Пожалуйста, лорд Ригаллион, — мягко сказала Кларисса. — Не мешайте мне работать.
— Я подожду на улице, — резко сказал Ригаллион, после чего развернулся и вышел, стуча каблуками по деревянному полу и нервируя немногочисленных посетителей.
Кларисса и Генрих Одейро-оро проводили его взглядом и вернулись за столик. Отец Жанны тяжело опустился на стул и устремил на Клариссу странно задумчивый взгляд: словно решал, стоит ли извиняться за то, что практически висел у нее на плече в пьяном виде, и было ли это расценено как «приставание к леди» кем-то кроме Ригаллиона.
— Когда этот благородный лорд попытался привлечь мое внимание в прошлый раз, — небрежно сказала дознавательница, взмахом руки подзывая официантку, — он сначала наговорил гадостей своему старому другу, потом снял камзол, перекинулся в дракона и принялся демонстративно выкапывать скамейку. А потом поцеловал мне ручку, вытащил из моей прическу розу, подаренную, между прочим, не им, и улетел в закат, испугавшись гнева ректора. Причем камзол и рубашка у него были заговоренные.
Лорд Генрих покачал головой и спросил, есть ли этот дракон в списке подозреваемых. Потому, что к его несчастной Жанне обычно липли именно такие: красивые и не сильно обремененные принципами.
— Есть, но у него алиби. Правда, его создает другая влюбленная в Ригаллиона девица, — сказала Кларисса, пытаясь сообразить, как лорд Генрих ухитрился сделать вывод о принципах «рокового брюнета» за минуту общения. — Так что сами понимаете. И еще, вы начали рассказывать про вашу жену. Вроде как она что-то говорила насчет Жанны.
Генрих подпер рукой подбородок и пару секунд рассматривал пейзаж за окном. Кларисса тем временем заказала кувшин с холодным грушевым компотом и попросила к нему три кружки — знала, что после отрезвляющего дракону захочется пить.
— Жена считала, что мы зря отдали нашу девочку в Академию. Говорила, Жанночка очень ветреная, и будет страдать, — глухо сказал лорд. — И, знаете, Жанке и вправду там не слишком нравилось, она писала, что девчонки какие-то слишком серьезные. А преподаватели ее обижают, постоянно рассказывают, что не следует отдаваться на сеновалах. Все, кроме ректора.
Кларисса вскинула брови. Однокурсницы Жанны не показались ей серьезными — на ее взгляд, это были те еще вертихвостки, и обсуждали они в основном молодых лордов. По крайней мере, когда дело не касалось учебы.
А вот то, что лорд Рикошет изменил своим принципам пилить всех подряд за неподобающее поведение, показалось дознавательнице настолько странным, что она даже сделала пометку в блокноте.
— И то, что эти девицы любят поговорить про полеты и небо, ее тоже раздражало. Она как-то писала, что когда они снова начнут рассказывать о снах, в которых летали с лордами, она начнет назло однокурсницам рассказывать о том, что ей-де снились крысы, пауки и зубные врачи. В зависимости от того, кто из студенток кого боится, — добавил лорд Генрих, допив компот залпом. — С вашего позволения, я это тоже оплачу, а то на вашего «рокового брюнета» надежды нет. Госпожа, счет!
Дознавательница рассеянно поблагодарила Генриха Одейро-оро, опустила глаза в блокнот и принялась задумчиво рисовать планирующего дракона с распахнутыми крыльями.
В том, что девицы в Академии обсуждали полеты, в принципе, не было ничего удивительного. У них, в конце концов, перед носом куча летающих мужиков. Клариссе ведь и самой нравились лорды в драконьем виде, так почему бы девицам не обсудить, у кого там быстрее полет и ярче блестит чешуя? Ну, или чем там положено восхищаться восторженным юным студенткам?
Да, Клариссе нравились лорды в драконьем виде, но они ей не снились. Даже Магарыч приснился в человеческом — в черном камзоле, с цепочкой на шее и чуть заметной улыбкой на губах.
И тем более Клариссе не снились полеты. И Жанне, предположительно имеющей драконью сущность, тоже.
«А Жанна, кстати, считала, что «ужас» это мои сны про полеты»
«К сожалению, леди не летают».
«Летают, но только вниз».
«А ты летала во сне?».
Дознавательница закрыла блокнот. Ей следовало все хорошенько обдумать — но сначала проститься с отцом Жанны, допросить лорда Ригаллиона и предложить ему вернуться
