и пр. Дрожины могли быть очень длинными: так получались роспуски, или долгуша, повозка для перевозки длинномерных грузов и… пассажиров, которые сидели боком к движению, свесив ноги.
Рис. 35. Дроги
Рис. 36. Тарантас
Кроме водовозок и роспусков были и другие виды телег: грабарки с длинным, сильно суживающимся книзу ящиком для земли (они легко разгружались при опрокидывании), бестарки с длинным широким кузовом для легких насыпных грузов, прежде всего зерна, и пр. Без дорог ездили даже на «беде» – передке телеги, на котором укрепляли небольшой плетеный кузов. Учитывая особенности путей сообщения и потребности, русский народ выработал большое количество повозок разного типа.
Крестьянская телега – очень некомфортабельный экипаж, особенно на мощенных булыжником шоссе и городских, мощенных торцами улицах: каждая рытвина больно отдавалась в костях. Для поездок по городу и на небольшие расстояния за город использовали более удобные небольшие дрожки: легкий низенький кузов стоял не на ходах, а на лежавших поверх них многочисленных тонких гибких дрожинах, смягчавших толчки. Дрожки могли снабжаться жестяными крыльями для защиты от пыли и грязи, коваными подножками. А на дальние расстояния в России ездили в тарантасах. На длинных гибких дрожинах ставился плетенный из ивняка и обшитый изнутри или только по кромкам конской, коровьей или лосиной шкурой кузов, формой напоминающий детскую ванночку: задняя часть повыше, полого понижается к середине, чтобы удобно было влезать в кузов, а вперед снова повышается, и здесь сверху накладывается доска с мягкой обшивкой – козлы для кучера, ставившего ноги на передние концы дрожин. Сзади в кузове было также невысокое сиденье-доска для пассажиров, но обычно в кузов наваливали сена, а то и стелили тюфяк и ехали полулежа. Даже на очень плохой дороге удобно было покачиваться в тарантасе, и если путь был неблизок, незаметно подступала дрема. Хорошие тарантасы снабжались и жестяными крыльями, и коваными подножками, и даже подъемным кожаным верхом, фордеком, а сзади кузова на дрожинах оставалось место для багажа.
А дальше шли уже щегольские экипажи для больших господ: полурессорные и рессорные коляски, ландо, ландолеты, кабриолеты, купе, кареты, дормезы, берлины. Делали их крепостные каретники для своих бар, а еще чаще – дорогие городские каретники в прославленных мастерских.
Гнутье древесины
Дерево – материал пластичный, податливый, его можно не только тесать, пилить, колоть, щепать, резать, точить, но и гнуть. Гнутое дерево почти исключительно шло на транспортные нужды. Гнутыми были дуги в оригинальной русской упряжи (на Западе дуги не употреблялись), колесные ободья, санные полозья. Гнули и щепную мелочь – коромысла, на которых бабы воду носили, а когда стали производить гнутую «венскую» мебель, воспользовались старинным ремеслом гнутья дерева.
Естественно, что для гнутья подходило не всякое дерево, а только вязкое: вяз, ильм, осокорь, ива. Кряжи, на которые резалось дерево, только кололись на «колы» – пластины: пиленые пластины могли оказаться косослойными и лопнуть при изгибании. Начерно обтесанную и высушенную в тени пластину требовалось распарить. Там, где мужик занимался этим делом постоянно, в виде промысла, он устраивал себе специальную мастерскую. В обрывистом берегу речки или озера копалась небольшая пещерка и устраивалась землянка; в ней ставился котел, над ним – жердяные колосники, на которые укладывался распариваемый материал, разводился огонь, и землянка закрывалась, чтобы не выходил пар. Более солидные, специально построенные «парницы» с печами представляли собой небольшие избушки. А кому не на что или незачем было строить парницу, обходились банями. Но парить дерево все равно было необходимо: это только медведь в лесу гнет дуги – не парит, а сломает – не тужит. Знамо дело, медведь дерево не покупал.
Незамысловатым было и устройство для гнутья дерева. В землю на большую глубину вкапывался мощный стул, толстый обрубок дерева, в который сверху вдалбливалось несколько прочных толстых дубовых пальцев. Поблизости, также на вкопанном глубоко в землю столбе, устраивался горизонтальный ворот. Распаренный брус закладывался между пальцами стула, за конец его привязывалась крепкая веревка, и ее наматывали на ворот, медленно изгибая брус.
Согнутые пластины окончательно обтесывались топорами, сглаживались скобелем, после чего ивовые и осокоревые дуги поступали резчикам для изготовления мелкого узора полукруглыми стамесками, или, при забраковке (сучок попался и т. п.) – в окраску; вязовые и ильмовые дуги полировались и покрывались лаком. Артель из трех рабочих могла в день согнуть 15–20 дуг, а резчики приготовляли узор на одной-семи дугах в день, расписные же дуги приготовлялись семь штук в неделю. В торговле были известны дуги курские и белгородские, прочные и изящной отделки, особенно изготовлявшиеся в слободе Крутой Лог и деревне Кривцовой; козьмодемьянские, муромские, лукьяновские, медынские (ступинские и незамаевские – более простые и дешевые), костромские и ярославские; различались дуги и по величине и весу: более легкие городские, или экипажные, ямские, крестьянские и ломовые.
Рис. 37. Дуга
Рис. 38. Тележное колесо
Сколько дуг требовалось России с ее многомиллионным крестьянством, обозами и разного рода экипажами – одному Богу известно.
Еще больше требовалось России тележных колес: на каждую дугу по четыре, да еще добавим экипажи в дышловой запряжке без дуги, да еще учтем, что век деревянного колеса на русских дорогах был гораздо короче, чем у дуги. В конце XIX века считалось, что в Калужской губернии работают 530 колесников, выпускающих продукции ежегодно на 279 тысяч рублей, в пяти уездах Курской губернии 435 рабочих выделывали на 127 тысяч, в Екатеринбургском уезде Пермской губернии выпускали колес на 146 тысяч, в Казанской губернии работали 315 колесников и т. д. В отличие от Европы с ее составными ободьями, русские колеса имели обод целиковый, гнутый – дубовый, ясеневый, берестовый, а кое-где даже осиновый. Косяковые, т. е. составные колеса у нас были только под артиллерийские орудия. Для большей прочности ободья ошиновывались железом – шинами, но это уже было дело кузнеца. Колесники приобретали ободья от самих ободников либо от скупщиков. В с. Державино Казанской губернии, где все население было ободниками, существовало даже разделение труда: вырез для ободьев приготовляли «тесари», распаривали его в парницах «выпарщики», гнули выреза на гибалах «закрепщики», а связывали готовые ободья толстыми лыками «вязальщики». Хороший рабочий приготовлял в день на парнице до 12 плах, а два человека с лошадью сгибали в три дня до 20 ободьев.
Ступица для колеса приготовлялась из дуба, березы, предпочтительно свилеватой, береста, изредка из ольхи, а для дорогих экипажей – из ясеня. Мастера покупали колоду на четыре ступицы (колеса так и продавались «станами» по четыре колеса), резали на части, оболванивали топором и обтачивали на довольно примитивном станке с ножным приводом. Спицы в хороших колесах тоже делались дубовые или ясеневые и обделывались на особом станке – скамейке. Нередко спицы покупались готовыми у рабочих, выделывавших в день до 300 штук прямо в лесу. Спицы набивались в ступицу, а затем на особом
