почти неподвластна. Пальцы ещё держались, но двойной вес был слишком тяжёл.
Тут она почувствовала, что пальцы Годдарда разжимаются.
— Ты что творишь? — зло зашипела она.
— Отпусти меня, тебе двоих не удержать, — скомандовал он.
Глаза Эррин расширились в панике:
— Ни за что!
— Отпусти, всё будет в порядке, я за что-нибудь зацеплюсь, — он говорил уверенно, но Эррин не готова была полагаться на случай.
— Нет!
— Отпускай, говорю! — рявкнул Годдард, полностью разжимая пальцы.
Эррин зажмурилась и часто задышала, изо всех сил сжимая обе руки. Ту, что цеплялась за уступ, и ту, что из всех сил держали выскальзывающую мужскую ладонь.
Годдард выругался так, как никогда до этого себе не позволял. И следом произошла невероятная вещь, в которую Эррин просто отказывалась верить. Годдард наколдовал под ногами Эррин ступеньку, на неё же упёрся второй рукой и легко поднялся целиком.
Девушка всё не могла заставить себя выпустить из руки опору, хотя ноги уже довольно устойчиво стояли на узком, но прочном карнизе.
Взгляд метался по рукам Годдарда, но браслеты были на месте, и видимых повреждений на них она не нашла. Это невозможно. Колдовать через них никто не может. Это всё бред. Эррин даже была готова допустить мысль, что на самом деле это всё шутки повреждённого разума и прямо сейчас она умирает на дне ущелья, напоровшись на острые камни, а её затухающий мозг посылает такие странные образы.
Она не могла поднять на мага глаза. Просто боялась увидеть то, что видеть не хотела. Поэтому она лихорадочно стала вертеть головой, озираясь вокруг.
Их невезению должно быть дано отдельное название. Сыпуха, по которой они катились, была совсем узкой, но очень длинной. Часть скалы откололась, покатилась вниз, и «натёрла» камни под собой в мелкую крошку. Пару метров влево и вправо — и ничего подобного бы не случилось. Там были уже нормальные уступы, по которым любой спустился бы вниз без проблем. Ну или прошёл бы вбок, будь у кого-то такое желание.
— Я сейчас продлю карниз, — услышала она напряжённый голос Годдарда, — мы сможем выйти из этой западни.
Он попытался взять её за руку, но на вырвала ладонь так резко, что покачнулась.
— Соберись, Эррин, — сказал он. — Здесь всего пара шагов, но нужно быть аккуратной.
Она вперила взгляд себе под ноги. Годдард шагнул вправо, и она двинулась следом. В голове шумело, руки тряслись, но она упрямо двигалась вперёд, стараясь выбросить все тревожащие мысли. До тех пор пока они не окажутся в безопасности.
Это заняло всего пять шагов, но по ощущениям они длились вечность. Самым сложным было выйти на скалу: осыпавшаяся часть была словно жёлоб, и пришлось преодолеть его крайний вал, прежде чем ступить на твёрдую скальную породу.
Здесь всё было устойчиво. Довольно широкий уступ позволял даже стоять, широко расставив ноги, при большом на то желании. Но желание у Эррин сейчас было одно.
— Покажи браслеты! — Она шагнула к Годдарду. Её уже всю трясло, вибрировали не только конечности. У неё даже зубы стучали, а в голове разгоралось опасное красное марево истерики.
* * *
— Эррин… — тон мага был успокаивающим, очевидно, от него не укрылось её состояние.
— Покажи! — в голосе прорвались истерические нотки.
Он молча протянул к ней руки ладонями вниз. Девушка ощупывала браслеты, пытаясь найти хоть какой-то изъян, касалась мужской горячей кожи, отдёргивала выше его рукава, но ничего не обнаружила. Изломит всё так же неприятно колол ей пальцы, и ни единого очага утечки она не нащупала.
Она отбросила его руки и отступила на шаг назад. И впервые после случившегося подняла на него глаза. В голубых льдинах она читала беспокойство и настороженность.
— Ты можешь колдовать через браслеты! — выплюнула она невозможное обвинение.
— Эррин, успокойся, давай поговорим…
— Нет!
Её колотило так, что она должна была опасаться упасть даже с этого широкого карниза. Но не опасалась, потому что рациональная часть сознания временно ушла в небытие. Расширенным глазами она смотрела на спутника, и губы дрожали. Он шагнул к девушке, протянул руки, попытавшись её обнять, но она ударила по нему парализатором, заставив натужно охнуть. И отскочила назад, оказавшись в опасной близости спиной к самому обрыву.
— Не трогай меня! Никогда. Не. Трогай. Меня!
Годдард вытянул вперёд подрагивающие после парализатора руки, показывая ладони. Вероятно, это должно было означать, что он не причинит ей вреда. Но девушка сорвалась с места и полезла вверх по уступам. Сбежать совсем она не хотела, но ей было жизненно необходимо увеличить расстояние между собой и колдуном.
Добравшись до очередного удобного выступа, она села, подтянув колени к груди, и закрыла ладонями лицо.
Мир вокруг ломался острыми гранями, вспарывал привычное, высекал боль. На мгновение в голову даже закралась безумная мысль прыгнуть обратно на сыпуху и катиться, катиться, катиться… Пока всё это не кончится.
Но остановило одно — чужой взгляд, что жёг не хуже лавы. И уверенность, что так просто сбежать из этого мира ей просто не позволят.
И она осталась. Терпела. Собирала себя с нуля. Склеивала трещины, добавляла отвалившиеся детали. Унимала дрожь и находила новую опору.
Постепенно удалось остановить эту беззвучную истерику, начать возвращаться в реальность. А в реальности саднило руки, локти и колени. Это было хорошо. Это было просто и понятно. С этим можно было жить.
А ещё хорошо то, что щёки оказались сухими. Ко всей этой потере лица разреветься было бы совсем фатально. Она втянула в себя воздух — так много, как только смогла — выдохнула и отняла ладони от лица. Надеясь, что каменная маска, что она надела, в ближайшее время нигде не треснет, она аккуратно начала спускаться к ожидающему её мужчине.
В глаза она ему не смотрела: не хотелось видеть ничего из того, что он мог показать. Пренебрежение, превосходство, издёвку или даже жалость. Пока внутреннее равновесие было ещё хрупко, она не рисковала его нарушить.
— Итак, ты колдуешь через браслеты, — скрипучим голосом констатировала она очевидный факт.
Он вдруг выдохнул резко, шагнул к ней и сгрёб в каменный капкан рук. Девушка дёрнулась, но ей уже не позволили выпутаться, крепко прижимая к груди, купируя все попытки трепыхаться. Она могла бы ударить парализатором, но окутавшее её тепло и свежий лёгкий можжевеловый запах мужского тела вдруг лишили всех сил. Хотелось застыть и побыть в этом успокаивающем тепле без намёка на пошлость или интим. Хотя нет, интима здесь было полно: но не того свойства и качества, что означает секс, а совсем другого. Доверчивого, открытого, слабого. Робко вдыхающего приятный запах. Согревающего
