что я спрятался внутри комнаты, дожидаясь, когда твари сами придут к нам.
Вдруг мой чужой засиял с новой силой.
«Иди», — снова услышал я голос в своей голове. В этот раз он звучал требовательно и резко.
«Да что ты такое?» — так же мысленно спросил я.
Но вместо ответа услышал нетерпеливое: «Иди же, не бойся! Иди!..»
Я снова почувствовал адреналиновую дрожь в мышцах. Все тело заныло в предвкушении схватки. Ладонь еще крепче сжала рукоять меча, сердце забилось в каком-то совершенно диком, радостном ритме, как будто меня ожидало что-то очень веселое.
Мне почему-то вспомнилась полубезумная улыбка Шивы — и неожиданно для самого себя я вдруг понял, что прямо сейчас сам улыбаюсь, как он.
«А я и не боюсь», — ответил я внутреннему голосу.
И это, черт возьми, было правдой.
Я глубоко вздохнул…
И, повинуясь порыву, вышел в коридор.
— Дурак, куда??? — рявкнул мне в спину Янус, прифигев от моего безумного поступка.
В ту же секунду грянули выстрелы.
То, что случилось потом, я видел, будто в замедленной съемке. Щупальца моего чужого распахнулись огромным жутким цветком и засияли так, что вокруг меня можно было иголку искать — стопудово нашлась бы.
Не меньше десятка пуль плавно приближались к этому световому облаку. Сияние потемнело, приобрело лиловый оттенок — и вытянулось вперед воронкой.
В следующее мгновение смертоносные кусочки металла упали вниз тяжелыми каплями, застывая на камнях лужицами неправильной формы.
Я изумленно тронул одну такую лужицу босой ногой. Она оказалась горячей.
«Иди вперед, — сказал мне голос. — И бери. Бери жизнь. Бери энергию. Да пребудет. Великий. Хаос!..»
Щупальца резко вытянулись вперед метров на пять, хватая одну из застывших теней. Та с писком затрепыхалась — и растаяла, брызнув алым на серые камни.
И я рванулся вперед.
Тени обезумевшей сворой бросились ко мне и закружили, пытаясь укусить. Щупальца замелькали перед лицом, по-змеиному извиваясь и раздавливая стражей одного за другим. Опять прогремели выстрелы, но я уже не обращал на них никакого внимания. Лиловая воронка на глазах расширялась и набирала цвет, под ногами кровь смешалась с остывающими лужицами металла.
Выскочив за угол, я с мечом в руках врезался в растерявшихся стрелков. Двое из них все еще продолжали стрелять, еще двое широко раскрытыми глазами уставились на меня.
Первого я обезглавил одним ударом. Второго рубанул по руке, в которой заметил электрошокер. Раненый с криком упал на пол…
«Я есть начало и конец. Энергия жизни и энергия смерти…» — вновь заговорил во мне голос, и щупальца, схватив третьего стрелка, с размаху приложили его головой о стену, оставляя отметину. Оружие вывалилось из рук — причем не только у того, кем только что расписались по камню, но и у его еще живого напарника.
— Объект неуязвим, — жалобно проговорил он. И гаркнул уже во всю глотку: — Объект ноль ноль один неуязвим для пули и шокера!..
Парень бросился было бежать, но мой меч настиг его.
«Жизнь есть стремление к зрелости, зрелость есть начало угасания, угасание есть стремление к смерти, которая есть разрушение…» — продолжал голос.
Господи, где же я это все уже слышал? Почему у меня такое чувство, будто я опять стою перед Оракулом и слушаю его хитромудрую галиматью?
«Какое неуважение… — проворчал голос. — Это не галиматья, а суть Вселенной!»
— Эй, меня подожди! — прокричал где-то позади Ян, с грохотом выкатывая в коридор каталку с Фортуной.
Последнего стрелка я ударил мечом по ногам, потом добавил рукоятью в закрытую броником грудь, опрокидывая врага на спину…
«Я, конечно, не против сути Вселенной, просто сейчас немного занят!..» — мысленно ответил я.
«Пф-фф!»
Одно из щупалец ударило по моему противнику, и тот разлетелся в стороны на куски.
Ругнувшись, я брезгливо сбросил кровавый клок с плеча.
— Блин…
«Вот ты и освободился, так что иди дальше и слушай,» — заявил голос.
И в его интонациях мне теперь слышалось что-то отдаленно похожее на Сотота.
«Вселенная соткана из трех энергий, миры стоят на трех китах, все разумное способно пребывать лишь в трех состояниях,… — продолжил голос. — Все на свете есть порождение одного из этих начал, или же детищем всех сразу…»
Дверь ближайшей комнаты распахнулась, и оттуда, как из бездонной бочки, повалил народ со всякими экзотическими булавами и прочими нунчаками.
В глубине коридора застонало, заухало что-то здоровенное, светящееся зеленоватым призрачным огнем.
— Даня, осторожно! — крикнул мне Ян. — Я к тебе!
— Вижу! — отозвался я, врываясь с мечом в руках в самую гущу Наруто-косплейщиков.
«Первое начало есть созидание, — продолжил свою лекцию голос, как ни в чем не бывало, в то время как я рубил направо и налево. — Второе есть созерцание. Третье есть разрушение…»
— Тут! — крикнул Янус, становясь со мной плечом к плечу.
Автомат в его руках стрекотнул только раз. Потом мой лиловый щит вытянулся к оружию магистра, и дуло на глазах начало крючиться.
Янус с яростной бранью выпустил его из обожженных рук.
«О, это получилось нечаянно… — пробормотал голос. — Ну да не будем отвлекаться…»
Ян между тем оглядел покрывшиеся волдырями ладони.
— Что за хрень⁈
— Ты сейчас про свой автомат или про живность, торчащую у меня из груди? — спросил я, отшвырнув от себя горе-мечника в черном кимоно и кучей амулетов на шее.
— Да обо всем вокруг, мать его! — выругался Ян, вырывая из рук моей жертвы оружие.
— У тебя она хотя бы только снаружи, а мне сейчас прямо в мозги льется философский подкаст о Вселенной! — совершенно искренне пожаловался я.
«Не отвлекайся, говорю!» — требовательно заявил голос.
«А ведь когда-то ты был молчаливым!»
«А еще раньше я был одним из трех голосов, призвавших миры из небытия…»
От неожиданности я отвлекся и едва не пропустил удар в голову. Благо, Янус вовремя подоспел и принял атаку на себя.
«Ты?..»
«Созерцание — это Даолот, он же Всевидящее Око, он же Оракул. Созидание — это Сотот, или же Демиург. А разрушение — это я. Азатот. Хаос, пожирающий пространство и взрывающий звезды. Энергия, наполняющая бессмертных и смертных. Сила, заставляющая рождаться и умирать. Начало и конец.»
— Заходим! — скомандовал мне Янус и первым в развевающейся распашонке влетел в комнату.
На нас выбежало еще несколько человек с автоматами, но лиловая воронка яростно расширилась, и у мужиков оружие просто вытекло из рук, превращая плоть в
