нет ничего путного. И когда она кладёт руку на моё колено, а затем беспринципно ведет ей выше, мне вдруг кажется, что и ничего совестливого там тоже нет.
— У тебя как бы отец при смерти, — дёргаюсь, наливая себе кофе. Отхожу к холодильнику, достаю сливки, она же вьётся вокруг меня как волчок. Раздражительность, которой она меня заряжает не ведает границ.
Завтракаю тем, что оставила для меня Анна. Пью бодрящий напиток. Пытаюсь проснуться, но вместо этого, отчего-то наоборот чувствую усталость и заторможенность.
— Эй… — спрашиваю размеренно. — Из…больницы…Не…
Ощущаю, что стены плывут. Пространство движется. Голова кружится. И я, совершенно податливо скатываюсь со стула на пол.
— Бл…Сука…Что ты подсыпала… — звучу как на репите. В голове безразборно мельтешат слова. Слышу её заливистый смех. Противный тошнотворный отталкивающий блядский смех. И окончательно проваливаюсь в сон на полу своей кухни.
* * *
Просыпаюсь с головной болью и сухостью во рту. Постель помята, толком ни хрена не помню. Вижу только, что повсюду валяются наши вещи, использованные презервативы, а рядом лежит полностью раздетая Беата.
— Ты верно ебанутая, если решила, что я куплюсь на этот спектакль, — говорю, сползая на край кровати. Беру в руки футболку и трусы. Начинаю одеваться. Голова всё ещё дико болит, в висках пульсирует. — Сколько сейчас времени?
— 2 января, 2:30 дня. И о каком спектакле ты говоришь, я так и не поняла, Глеб, — заявляет она высокомерно. — Впрочем…Это и не важно.
— 2 января?! Я был в отрубе двое суток? Ты совсем конченная?!
— Не в отрубе, дорогой. Мы трахались, ты утешал меня, отец в порядке. Ему сделали операцию, — заявляет она довольным тоном, на что я морщусь и смеюсь, и вместе с тем, внутри что-то неприятно скребет.
— Ага, заливай, — качаю головой, отшатываясь, когда она пытается обнять меня.
— Ой, зря ты так…Не гневай женщин, Адов… — цедит она сквозь зубы. — Не веришь…Что ж…Странно…А твоя Катя сразу поверила… — добавляет она и улыбается своей ядовитой улыбкой, отчего я сразу же грубо хватаю её за лицо.
— Ты…Паскуда. Ты ей звонила?!
— Отпусти, псих долбанутый! — она вырывается из моей хватки. — Не я ей звонила, а она сама. Я просто нашла твой второй телефон.
— Ссссука…
Да она бы не поверила…Мало ли что эта дура придумала. Нахожу свой гаджет и начинаю звонить ведьме, но она не берет трубку. Блядь…
Вижу миллиард пропущенных от охранников и Людмилы Эдуардовны. И мне уже становится жутко страшно. Набираю её номер, и вот она берёт почти сразу, со второго гудка, будто ждала.
— Глеб, Слава богу! Боже, где ты?! Почему ты не отвечал?!
— Катя…Где Катя? Всё в порядке?
— Она сбежала Глеб…В ночь с 31 на 1…Просто ушла из дома ночью, никому ничего не сказав…Мы не уследили…Мы не знаем, где она. Всё обыскали…Я голову сломала…Не знаю, что делать. Мы ждали тебя, потом она была вся в слезах. Ей что-то пришло на телефон. А потом…Она сказала, что пойдет спать, утром я проснулась, а её нигде нет. Не ругай охрану, прошу…Праздник…Мы даже не ожидали…
Молчу, сглатываю. Смотрю на Беату и, сбрасывая звонок, со всей силы хватаю суку за волосы.
— Шваль…Что ты ей скинула? — начинаю искать крайние сообщения и вижу…Видеозапись.
Весь мой мир разлетается на части. К горлу подкрадывается огромный отвратительный ком.
Открываю и судорожно сжимаю в руках телефон, отбрасывая тупую блонду в сторону. Прикрываю глаза ладонью от того срама, что вижу.
Нихера не помню, но целуюсь с этой мразью. Снимаю с неё одежду, она улыбается. Сука. Я слышу свои стоны. Как это вообще возможно?! Не верю своим глазам. Тупо не верю.
— Что это за хуйня?!
— Моя месть, Глеб. Ты что думал, что я выйду за тебя замуж, ни разу тебя не протестировав? Ты совсем дурак?
— Идиотка…Какая же ты сучка…
— Эти два дня ты говорил иначе…Знаешь, всё равно придётся жить вместе. Лучше попробовать заранее…Мне понравилось, тебе тоже было хорошо…Так что противиться?
— Пошла ты на хуй! — выплевываю перед тем, как выбегаю оттуда в полной растерянности и не знаю, что мне делать дальше.
Я вновь бросаю всё и лечу в Питер…Только теперь внутри меня дыра размером со Вселенную…
Глава 14
Уже семь дней я живу в маленьком отеле возле берега Невы.
Смотрю на свой кулон и каждый день зажимаю его в руке, думая…
Он не мог так поступить со мной. Он не мог. Что-то не так. И хотя я всё сама видела…Не мог.
Я не хочу прослыть той дурой, которая до последнего верила в верность парня, который переспал со всеми её подружками. Как в самых тупых фильмах. Но…
Что-то всё же не так.
Пока я даю себе время остыть.
Оставаться там со всеми я тоже не могла, слишком больно мне было в том доме. Телефон оставила в одном из мусорных баков по пути, чтобы Глеб не смог меня найти. Прихватила с собой лишь немного вещей, документы и оленя. Больше ничего лишнего.
Вспоминая его признание в любви, отчётливо понимаю, что это были настоящие чувства. Неподдельные.
Он ведь не мог мне так отомстить, верно? За ту ситуацию с Филиппом? Нет… Он так смотрел на меня…Это нельзя подделать…
Нельзя просто изобразить.
Он нас любит. Любит…
И то, что я видела на том видео не укладывается в моей голове.
Слава Богу у меня есть немного денег, иначе не знаю, что бы делала всё это время. Сегодня утром мне даже пришлось сходить на УЗИ в одну из частных клиник, чтобы убедиться, что с малышом всё в порядке. Потому что я испугалась перенесенного стресса. Хоть немного выдохнула, когда увидела козявку на экране, хоть немного расслабилась.
А вместе с тем, завтра у Глеба состоится свадьба с другой. С той, с которой он встретил этот год…
Говорят, как его встретишь, так и проведешь…
