в огонь подливали шуточки Лолиты и некоторых наших других «коллег» о наших якобы «неуставных» отношениях с Челси. Глупость полнейшая, конечно. И у Челси с Лолитой в какой-то момент начались пикировки на тему того, кому я лучшая подруга. Тоже какая-то непонятная ситуация. Градус споров возрастал. И в один день их вражда закончилась тем, что Челси швырнула поднос прямо перед Лолитой, начались крики и манипуляции словами вроде «опасность», «психологическая нестабильность», «я испугалась» и т. д. перед камерами… Челси перевели. Я скучаю по ней. Скучаю по нашим разговорам у карты мира о том, как она приедет в гости в Европу с одним только рюкзаком. Скучаю по совместным просмотрам шоу. Скучаю по тому, как ловко мы справлялись, объединив усилия, с очередью в душ и за бритвенными станками. Я скучаю по ее интеллекту и интеллигентности, по ее проницательности, обоснованности и честности, по ее эпатажности…
Дальше – больше. Лолита очень сблизилась с Мариселлой. У нее не было никакой поддержки, в том числе и финансовой, извне, и потому она была чуть ли не рада встать под крылышко местного представительства Картеля. И начала оказывать разного рода услуги, за которые получала деньги на счет. Я не обсуждала с ней это, каждый выживает как может. И насколько ему позволяют моральные принципы. После перевода Челси (которому Лолита каким-то образом поспособствовала, насколько я узнала) Лолита резко переменилась. Если раньше она позволяла себе легкие шуточки и подколки, то теперь она открыто издевалась над Челси и начала отпускать скабрезные фразы в мой адрес. Как будто она лишилась единственного соперника – и теперь чувствовала себя достаточно вольготно, чтобы вести себя как пожелает.
Впрочем, Мариселлу тоже уже перевели в блок Е. И вновь я каким-то боком оказалась вовлеченной в эту историю. Мариселлу уже давно раздражало, что я отвергаю какие-то ее дары, не общаюсь с ней, хотя она здесь уже довольно важная шишка. К тому же произошел очередной дурацкий инцидент. В тюрьме мало что происходит, потому каждое событие, на которое мы вряд ли обратили бы внимание в обычной жизни, тут может возвестись в ранг чего-то необычного. Как говорится, не хватает «экшена» – тогда мы его раздуем сами. Мы готовили поделки к Рождеству, и разгорелся спор из-за подотчетной пряжи. Творцы подарков разделились на два спорящих лагеря, никто не хотел уступать. Мариселла разозлилась и метко бросила кому-то клубком в лицо, на что ей довольно грубо ответили. И почему-то мексиканка решила, что это была я. Хотя я даже не присоединялась ни к одному из лагерей и была спокойно занята делом. Я даже не подозревала, что Мариселла на меня, как говорят, «закусилась». Лолита подогревала нашу вражду постоянными шуточками в мой адрес, дескать, я ничего не рассказываю про мужа, значит, он действительно замешан в делах картеля, а я тут, гордая, хожу и отказываюсь общаться со «своими». Мариселла пока ничего не предпринимала, но зачастую просто пристально смотрела на меня или обсуждала что-то с сокамерницами, показывая на меня пальцем. Через несколько дней, когда нам принесли обед, у нас произошел диалог, кто-то повысил тональность – не я. Лолита крутилась рядом, подзуживая Мариселлу, как шакал Табаки. Прибежала охрана, нас развели по камерам. И Мариселла отправилась по тому же маршруту, что и Челси. Меня отправили в «локдаун».
Лолита с утратой покровительницы не лишилась уверенности и наглости. Я все еще сидела в камере в «локдауне» до выяснения обстоятельств. В этой камере был сломан «слот» – то место, куда обычно просовывают еду. И он был постоянно открыт. Был включен телевизор, потому я сидела и смотрела его, периодически откликаясь на реплики Лолиты. Но она решила пойти ва-банк со своими насмешками. И начала нести какую-то чушь сексуального характера. Она дошла до того, что, сидя на кресле напротив камеры, начала изображать сексуальный акт со мной. Я находилась в высочайшей форме шока. Будто мало было того, что я лишилась одной подруги, теперь вторая решила заделаться моим врагом. Это меня вывело из себя. Офицеры увидели на записях камеры поведение Лолиты. Оно была расценено как сексуальные домогательства. Это привело к тому, что завели тюремное дело с надписью “Sexual harassment”. Кто же знал, что, пока идет подобное следствие, вы обе обязаны находиться взаперти – изолированы как друг от друга, так и от других людей.
Но это стало не единственным событием, отравлявшим мою и без того нелегкую тюремную жизнь. Видимо, чтобы окончательно меня добить во всей этой ситуации, в блоке появляется новая арестантка, доминиканка, лучшая подруга Мариселлы еще с довольно юных лет – Флорес. Блоки Е и F соединяет одна общая дверь, через которую можно просовывать записки. По идее, охрана должна следить за тем, чтобы этого не случалось. Но порой они смотрели на это сквозь пальцы. Мариселла передала подруге записку, в которой они готовили для меня какую-то крупную подставу. Доминиканка не догадалась держать это в полной тайне, потому их план раскрыли. Мариселлу перевели уже из блока E в изолятор. Но до того эта доминиканка решила пойти по пути Лолиты и решила демонстративно оголиться перед моим открытым окошком камеры. В ее сторону тоже полетело обвинение в sexual harassment.
Я сижу в камере 23 часа в сутки. Кроме уголовного дела, теперь я засветилась еще в двух тюремных делах, которые вполне себе могут обрести уголовный характер со всеми вытекающими. Правда, по ним я не обвиняемая, но тем не менее…
Адвокат не появляется, звонить я не могу.
Томатов больше не предвидится…
11
Я обживаюсь на очередном новом месте. Мои приключения с Лолитой, Мариселлой и ее доминиканской подружкой дали свои плоды. Меня уже не могли содержать в обычной секции. Я находилась под грифом Keep separate – «Держать раздельно». В блок E меня не могли перевести из-за нахождения там Мариселлы. В блок F – из-за Лолиты и доминиканской подруги Мариселлы. Была еще одна секция – Sober living, «Трезвая жизнь» – для людей с алкогольной и/или наркотической зависимостями. Для этого блока я была слишком трезвая…
Потому меня перевели в единственную возможную секцию – 3AB, где содержали людей с психическими отклонениями либо людей, которые тяжело осваиваются в тюремных условиях. Покажите мне тех, кому легко!
Там не было женщин, по большей части мужчины. Как выяснилось, мужчины сложнее переживают нахождение в тюрьме. Потому туда нередко отправляли тех, кто попал в тюрьму впервые, и тех, кто до ужаса боялся сексуальных домогательств. Однако до попадания туда мне пришлось сутки пробыть в дисциплинарном отсеке, где не было ничего, кроме туалета и бетонного выступа с матрасом. Без окон
