— Тебе тут нравится? — Зверь не оставляет попыток разговорить меня.
— Разве ты еще не все решил, — удивляюсь я, — и тебя интересует мое мнение?
— Интересует, раз спрашиваю.
— Не плохо.
— Понял. Будем искать что-то другое, или на этом остановимся?
— Мне все равно, — как можно равнодушнее отвечаю я, ведь всеми фибрами души хочу взять ребенка и сбежать, чтобы не видеть его рядом с собой, рядом с дочерью.
Зверь не оставляет попытки взять меня за руку.
— А может, все-таки ты попытаешься принять факт моего существования в вашей жизни, и начнешь помогать организовывать для НАШЕГО ребенка комфортный быт?!
Снова выворачиваюсь так, чтобы не попасться в его тиски.
— Я не хочу ничего организовывать вместе с тобой! И принимать тебя в свою жизнь тоже не хочу!
— Придется, Лиана. И чем раньше ты это поймешь, чем раньше примешь, тем лучше будет для тебя.
Отворачиваюсь от него. Быстро иду в одну из спален. Откидываю штору и завороженно смотрю на открывшийся пейзаж заснеженных елей за окном. Лес простирается до горизонта, местами холмистый, местами пологий, но вид сказочный, точно на холсте талантливого художника.
Зверь приближается ко мне сзади. Я чувствую его тяжелую поступь, размашистые решительные шаги. Он становится рядом, позади меня. Чувствую его запах. Его давящую ауру властности и авторитета. Понимаю, что все что он сейчас говорит — звучит правильным и единственно верным. Он даже спрашивает мое мнение по поводу дома, создавая иллюзию выбора, но на самом деле, нет у меня никакого выбора! В одной темнице существовать рядом с ребенком, или в другой, пусть даже тысячу раз огромной и комфортабельной, и еще рядом с ним, ублажая его похоть, унимая его страсть, пока ему не наскучит мучать меня и он не переключится на другую.
Но и оставить Веронику полностью ему, я не могу. Я пойду ради ребенка на все. Ведь у меня нет другого смысла жизни. Вот пусть только он не думает, что мне это все будет в радость и я со счастливой улыбкой на лице буду раздвигать ноги для него по первому зову.
— Тут очень красиво. — говорит мягким голосом Зверь.
Он так близко, что его дыхание щекочет мои волосы на макушке. Ну почему он не держит дистанцию вместе со мной? Отчего постоянно приближается, нарушая зону моего комфорта? Ведь знает, как мне противен, и продолжает вторгаться бесцеремонно, точно кирзовыми сапогами по душе топчется!
— Можем устроить тут детскую для Вероники, а можем уступить эту комнату нам… детскую устроим в другой, с балконом.
Молчу. Не хочу делать этот бессмысленный выбор.
— Лиана! — рявкает он внезапно. — Что за мать его, игнор ты включаешь?!
Он хватает меня за предплечья и резко дергает на себя, заставляя отвернуться от окна и посмотреть ему в глаза.
— Я что не заслужил человеческого общения?! Я был груб с тобой, не справедлив, я бил тебя?! Обижал?!
— Нет… — сипло отвечаю я, потому что мне страшно от его злого голоса и злого тона. И зачем только разозлила его на свою голову?
— Тогда почему ты так себя ведешь? Чем я заслужил такое к себе обращение? Я всю эту неделю на цыпочках перед тобой хожу, стараюсь понравиться тебе, изо всех сил заслужить хоть чуточку внимания. Я не заслужил его?!
Я с ужасом всматриваюсь в его потемневшие от злости глаза. Боюсь его физических действий, расправы… Но он поступает иначе.
Заключает меня в объятия так, что еще немного и мои плечевые суставы хрустнут изломанными. Он тянется к моему подбородку и зафиксировав огромной ладонью, притягивает к себе, сминая губы во властном поцелуе. Он терзает мой рот, проталкивает язык во внутрь, стараясь завоевать как можно больше капитулированного пространства. Руки его тоже не бездействуют, они хватают меня под бедра и притягивают к себе, поднимая. Он попросту берет меня в руки, не обращая внимания на мой протест, на мои слабые попытки стучать кулачками по его стальной груди, царапать через дорогую ткань пуловера его плечи.
Ему, этому огромному медведю, совершенно наплевать на мои чувства. И так будет каждый раз, когда ему заблагорассудится. И это — самое страшное.
Меж тем, зверь одергивает штору, и сажает меня на широкий подоконник, вклиниваясь меж разведенных в стороны бедер. Оставив мои губы, теперь он принимается за пульсирующую жилку на шее, шумно дыша и оглушая меня своим колотящимся сердцебиением.
* * *
Лиана
«Выронит или нет?» — стучит в висках, ведь снова я прижата к хрупкому оконному стеклу. А вдруг сейчас оно треснет и я упаду? Точно не поймает, а я не выживу второй раз…
— Отпусти! — вскрикиваю я, вытолкнув его наглый язык, что точно кляпом закрывал мои губы.
— Конечно, может не мое дело, — вдруг басисто раздается близко, — но девушке явно не нравится твое поведение, Полянский.
Зверь отпускает меня. Осторожно ссаживает с подоконника и только тогда я могу взглянуть на своего внезапного защитника. Македов смотрит на меня сочувствующе, а потом переводит полный ненависти взгляд на Зверя. Ладони его при этом быстро собираются в огромных размеров кулаки.
— Всё в порядке, — так же зло отвечает ему Полянский.
— Точно? — возвращается защитник взглядом ко мне.
Я киваю. А что я могу сделать иначе? Сказать, что боюсь отца своей дочери до одури? Или поведать ему как была растерзана и сломлена им несколько лет назад? Или о шантаже? Ничего подобно мне делать нельзя, а посему, помог сейчас, остановил Зверя, и это всё, из того чем можно мне помочь в этой ситуации.
Накалившуюся атмосферу как всегда разрежает вбежавшая Вероника:
— Мам! Пап! Я тут все посмотлела! Идемте на голки!!!
* * *
Лиана
Смотрю на играющих отца и дочь, кутаясь на морозе все сильнее. Невольно сравниваю Андрея и Артема. Первый никогда так не играл с Вероникой. Гуляла с ней по площадкам и паркам я сама. И дома тоже была с ней постоянно. Теперь же Вероника получила наконец заботливого отца. Надолго ли? Как скоро ему надоест роль папы, и он перестанет обращать на нее внимание?
Но пока он заботливо ловит ее с собственноручно расчищенной от снега горки, а она визжит от удовольствия, раскрасневшаяся от мороза.
— Вы не выглядите очень довольной приобретением дома, — раздается совсем рядом тот самый знакомый голос.
Александр подходит ко мне, убирая могучие кулаки в карманы тяжелой кожаной куртки на меху.
— Он делает вам плохо?
Внимательно оглядываю мужчину. Что еще за альтруист выискался?
— Не люблю, когда при мне обижают беззащитных девушек. — объясняет Македов, не отрывая от меня взгляда. — Вы его жена?
— Нет! — поспешно отрекаюсь я от Зверя.
