о том, чтобы выбежать из Шепарда, но разум сдержал меня. Куда мне идти без денег и вещей? Подавив волну гнева, я прошла мимо, стараясь не смотреть в его сторону. Передо мной высилась парадная лестница, и с каждым шагом вперед мне казалось, что я делаю шаг назад. Дядя уже попрощался со мной. Больше ничего нельзя было сказать, больше ничего нельзя было сделать, по крайней мере, сейчас.
Не успела я преодолеть пары ступенек, как услышала, как кто-то зовет меня по имени. Обернувшись, я увидела Саллама, который шел в мою сторону. На нем была ливрея отеля — золотые и зеленые цвета, которые заставляли меня думать о пальмах, растущих вдоль берегов Нила.
— Слышал, вы уже покидаете нас, — сказал он с грустной улыбкой.
Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы не бросить взгляд в сторону дяди. Какая-то часть меня чувствовала его пристальный взгляд, преодолевающий толпу и впивающийся в меня настолько сильно, что я даже переступила с ноги на ногу. Но я все равно не смотрела в его сторону. Я отказывалась доставлять ему такое удовольствие.
— К сожалению, это правда. Можете поблагодарить моего дядю.
Саллам нахмурился.
— Что же, я хотел пожелать вам счастливого пути в Аргентину. Я пришлю кого-нибудь за багажом, — он потянулся в карман и достал мятую записку. — Кстати, вам пришло письмо.
На лицевой стороне была надпись изящным почерком моей тети. Именно то, что мне было так нужно — лекция, пересекшая океан.
— О, Боже.
— Прошу прощения? — спросил Саллам.
— Не берите в голову.
Я забрала у него записку, поблагодарила и направилась в номер моих родителей. Там я опустилась на диван и провела ладонями по волосам, приглаживая выбившиеся прядки. Тишина казалась гнетущей. Без слов я швырнула одну из подушек через всю комнату. Для пущей убедительности вслед ей полетела вторая.
Вот и все. У меня больше не было вариантов. Дядя отказался отвечать на мои вопросы, отказался помочь мне докопаться до истины в произошедшем с мамой и папой, и теперь он отсылает меня прочь.
Будто ему все равно.
Я зажмурилась и стала лихорадочно думать. Должно же быть хоть что-то, что я могу еще сделать. Открыв глаза, я в отчаянии осмотрела комнату. Здесь жили мои родители. Я встала, подошла к письменному столу и начала искать. Я не понимала, что ищу, но была согласна на что угодно, что могло приоткрыть завесу того, чем занимались мои родители в последние дни перед тем, как сгинули в пустыне.
Это был последний шанс.
Я порылась в ящиках, перебирая многочисленные книги и листы писчей бумаги. У родителей были стопки нераспечатанных писем, и я прочла их все, но ничего не обнаружила. Приветы от друзей из Аргентины, приглашения на ужины многомесячной давности. Разочарованная, я вошла в их спальню, обыскала оба чемодана и вывалила их одежду в огромную кучу поверх ковра. Я сорвала простыню с кровати и обшарила обе спальные подушки.
Ничего.
Даже дневника или ежедневника, которые, насколько мне было известно, вели они оба.
С разочарованным рычанием я опустилась на колени и заглянула под кровать. Под одним из папиных ботинок лежало письмо, уголок которого был заметен. Я достала его и села на корточки, нетерпеливо сдувая волосы с лица. Мой взгляд метнулся к обратной стороне запечатанного конверта.
Письмо было адресовано Масперо, но было без штемпеля.
Взволнованный партнер моего дяди во время ужина. Глава Службы древностей.
Я достала письмо.
Дорогой месье Масперо,
Было приятно разделить с вами обед. Пожалуйста, позвольте мне извиниться за столь поразительное поведение моего брата. Надеюсь, вы знаете, что мы с мужем уважаем ваши усилия и работу в музее, несмотря на то, что может подразумевать Рикардо. Я боюсь, что он мог связаться с неблаговидными личностями, промышляющими незаконной деятельностью здесь, в Каире. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемой карточкой.
Это действительно то, чего я опасалась, верно?
Могу ли я нанести вам визит на работу? Мне необходимо поговорить с вами об этом деле. Я отчаянно нуждаюсь в руководстве и помощи,
Ваша и т. д и т. п.,
Лурдес Оливера
Мое внимание сузилось до одной строчки. Одна строка, которая заставила меня чувствовать себя так, словно меня ударили кулаком. Слова плыли перед глазами, каждая буква вонзилось лезвием в мое нутро.
“… он мог связаться с неблаговидными личностями, промышляющими незаконной деятельностью…”
Боже, в чем мог быть замешан дядя? Кем были эти неблаговидные личности? Я опустилась на пол, слезы застилали глаза. Я перечитала письмо, и слова расплылись в голове, когда я вытащила небольшую карточку квадратной формы, мягкую и плотную на ощупь. С одной стороны на дорогой бумаге было вытеснено изображение ворот. А на другой — три строки текста, нанесенные черными чернилами.
Спортивный клуб Гезира
24-тое Июля
3 часа утра
Мама обнаружила эту карточку несколько месяцев назад. Я не слышала об этом спортивном клубе, но планировать мероприятие или встречу на раннее утро казалось подозрительным. Я снова перевернула карточку, внимательно изучая рисунок. Мой скетчбук был под рукой, и я быстро скопировала изображение ворот.
Это был простой набросок входа в египетский храм. Я не узнавала его, но это еще не означало, что его не существует. У меня снова перехватило дыхание, когда смысл прочитанного затрещал в голове.
Мама считала, что дяде Рикардо нельзя доверять?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
К черту отъезд из Египта.
Не раньше, чем я выясню, что случилось с мамой и папой. Дядя хотел отпугнуть меня и вернуть в Аргентину, оставив мои вопросы без ответов, а самому заняться чем-то незаконным? Я задрожала от гнева, словно от резкого сквозняка. Он думал, что так легко сможет избавиться от меня?
Я бы не уехала тихо.
Нет, мне необходимо найти способ пробраться на борт Элефантины. Желательно, до того, как меня запихнут в поезд, идущий в Александрию. Я напряженно размышляла, отбрасывая одну идею за другой, а в голове всплывали слова мистера Хейса. Он сказал, что этим вечером они отправятся на дахабие57 из… Как он назвал гавань?
Булак.
Точно.
В голове полным ходом шли размышления о том, что мне может понадобиться в этом путешествии. Багаж, скорее всего, замедлил бы меня, но я могла бы взять с собой дорожную сумку, с несколькими комплектами одежды и немного вещей. Я сменила свое нынешнее платье на запасное, а под юбки надела турецкие брюки. Вряд ли это было бы удобно, но практично, так как мне понадобится
