молодости? – спросил Джейк.
– Ой, это долгая и грустная история. Словно из книги.
– Я бы хотел ее услышать, – он взглянул на нее. – Тебе трудно говорить об этом?
– Нет, не трудно. Но все равно я почти не рассказываю.
– Окей, – он кивнул. – Буду внимать, затаив дыхание.
Для начала она откусила курицу и отпила вина.
– В общем, если по существу, мы с сестрой оказались в Айдахо, в городке, где выросла наша мама. Мы обе были еще совсем маленькими и мало что о ней помнили. Она покончила с собой, к сожалению. На машине бросилась в озеро.
Джейк охнул.
– Мне так жаль. Какой ужас.
– И после этого нас взяла к себе мамина сестра. Но она была очень странной. Она так и не освоила искусство ухода за собой, не говоря о ком-то еще, не говоря о двух девочках. Думаю, мы обе понимали это, мы с сестрой. Но относились по-разному. Когда мы пошли в школу, я стала чувствовать, как они обе все дальше и дальше отдаляются от меня. Сестра и тетя, – уточнила Анна. – Сестра почти перестала ходить в школу. Я почти перестала бывать дома. И моя учительница, мисс Ройс, когда догадалась, что происходит, она просто спросила, не хочу ли я жить у нее, и я согласилась.
– Но… разве никто не вмешивался? То есть социальные службы? Полиция?
– Шериф пару раз приходил поговорить с тетей, но на нее это мало повлияло. Думаю, она на самом деле хотела вырастить нас, просто это было за пределами ее возможностей, – Анна немного помолчала. – Между прочим, я на нее совершенно не в обиде. Не все же, к примеру, умеют рисовать или петь. А она была просто таким человеком, который не умел найти себе место в мире, как большинство. Но я жалею…
Она покачала головой. И взяла бокал.
– О чем?
– Ну, я уговаривала сестру жить со мной, но она не хотела. Она хотела остаться с тетей. А потом в какой-то день они просто уехали.
Повисло молчание, и Джейку стало не по себе.
– И?
– И? Все. Больше я о них ничего не знаю. Они могут быть где угодно. Или нигде. Может, в этом самом ресторане, – она огляделась. – Ну, не похоже. Но такая вот история. Я осталась, они уехали. Я закончила школу. Поступила в колледж. Моя учительница – я привыкла называть ее приемной мамой, но она формально не удочеряла меня. Она умерла. Оставила мне немного денег, это было приятно. Но про сестру… понятия не имею.
– А ты пыталась как-то найти ее? – спросил Джейк.
Анна покачала головой.
– Нет. Думаю, тетя жила довольно-таки маргинальной жизнью, пока не стала заботиться о нас. Пытаться заботиться. Думаю, если они еще вместе, они не станут платить за жилье через банк или пользоваться банкоматом, не то что фейсбуком. Но я завела страницу в фейсбуке и инстаграме в основном для этого. Если они захотят найти меня, им достаточно будет просто сесть за компьютер в любой библиотеке в пределах Америки. Если они мне напишут, у меня сработает оповещение с почты. Я стараюсь не думать об этом, вообще, но все равно… всякий раз, как включаю компьютер или телефон, какая-то часть меня думает: может, сегодня? Ты даже не представляешь, как это: ждать от кого-то письма, которое перевернет всю твою жизнь.
Джейк очень даже это представлял. Но не стал об этом говорить.
– А это… Ну, то есть это все не вгоняло тебя в депрессию? Подростком?
Анна, похоже, отнеслась к его вопросу без особого драматизма.
– Наверно. Большинству подростков знакома депрессия, разве нет? Не скажу, что я в юности так уж много копалась в себе. И если честно, я тогда мало к чему стремилась, так что у меня не было ощущения, что я не могу получить чего-то особенного. А потом как-то осенним утром, в последнем классе, я взяла со скамейки перед кабинетом школьного психолога брошюру Вашингтонского университета. Там на обложке были эти сосны, и я просто подумала… ну, знаешь, такой душевный вид. Что-то такое домашнее. В общем, я написала заявление прямо там, в кабинете, за их компьютером. И через три недели мне пришло письмо.
Подошел официант и унес тарелки. Десерт они брать не стали, но заказали еще вина.
– Ты знаешь, – сказал Джейк, – если подумать об этом, ты очень даже неплохо устроилась.
– Ну еще бы, – Анна закатила глаза. – Пряталась на острове почти десять лет. Дожила до тридцати пяти, не построив ни одних нормальных отношений. Последние три года я усердствую в том, что помогаю полному кретину казаться в эфире хоть что-то понимающим и хоть в чем-то сведущим. Это, по-твоему, очень даже неплохо устроилась?
Он ей улыбнулся.
– Учитывая, через что ты прошла? Думаю, ты просто Чудо-женщина.
– Чудо-женщина – это выдумка. Думаю, я бы предпочла быть обычным реальным человеком.
Джейк подумал, что быть обычной ей точно не грозит. Уже одно то, что она, эта прелестная женщина с серебристыми волосами из лесов Северо-запада и притом такая настоящая, находится здесь, в многолюдном ресторане, в самом шумном районе Нью-Йорка, само по себе что-то из ряда вон – вспышка молнии среди ясного неба. Но сильнее всего, он вдруг понял, его поразило то, что для него все это совершенно в порядке вещей. Сколько Джейк себя помнил, он терзался насчет книг, что писал, и тех, что не мог написать, и людей, проносившихся мимо него, и всегда его терзал глубокий, чудовищный страх, что он недостаточно хорош – какое там хорош – в единственной области, в которой хотел достичь мастерства, не говоря о том, что все окружавшие его люди, его ровесники, с кем-то встречались, и строили отношения, и клялись в верности, и даже создавали своих собственных маленьких человечков, тогда как он с трудом мог найти женщину, с которой ему хотя бы хотелось встречаться, после расставания с той поэтессой, Элис Логан. Теперь же все это улеглось, так внезапно и мирно.
– Во-первых, – сказал Джейк, – стараться, чтобы твой босс казался умней, чем он есть, – этим занимаются большинство людей. И остров Уидби, на мой взгляд, прекрасное место, чтобы прожить там почти десять лет. А что касается того, что у тебя не было серьезных отношений, очевидно, ты ждала меня.
Она не смотрела на него, пока он говорил. Она смотрела на свои руки, державшие бокал. Но затем взглянула на него и через секунду улыбнулась.
– Может, и ждала, – сказала она. – Может, я подумала, когда читала твой роман: «Вот мозг, который я согласна узнать поближе». Может, когда я пошла на твое мероприятие в Сиэтле и увидела тебя, я подумала: «Вот человек,
