Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Здесь усатый сразу проявил такую щедрость, что Гаврик ахнул.Вместо воды с сиропом, стоившей две копейки, господин потребовал не больше неменьше, как целую большую бутылку воды «Фиалка» за восемь копеек.
Мальчик даже не поверил своим глазам, когда будочник досталбелую бутылку с фиолетовой наклейкой и раскупорил тоненькую проволоку, которойбыла прикручена пробочка.
Бутылка выстрелила, но не грубо, как стрелял квас, атоненько, упруго, деликатно. И тотчас прозрачная вода закипела, а из горлышкапошел легкий дымок, действительно распространивший нежнейший аромат самойнастоящей фиалки.
Гаврик осторожно взял обеими руками, как драгоценность,холодный кипучий стакан и, зажмурившись против солнца, стал пить, чувствуя, какпахучий газ бьет через горло в нос.
Мальчик глотал этот волшебный напиток богачей, и емуказалось, что на его триумф смотрит весь мир: солнце, облака, море, люди,собаки, велосипедисты, деревянные лошадки карусели, кассирша городскойкупальни… И все они говорят: «Смотрите, смотрите, этот мальчик пьет воду„Фиалка“!»
Даже маленькая бирюзовая ящеричка, выскочившая из бурьянапогреть на солнце бисерную спину, висела, схватившись лапкой за камень, исмотрела на мальчика прищуренными глазами, как бы говоря тоже: «Смотрите наэтого счастливого мальчика: он пьет воду „Фиалка“!»
Гаврик пил и вместе с тем обдумывал, как он будетвыбираться, если усатый снова начнет приставать с вопросами. У мальчика на этотсчет даже созрел целый план.
– Ну что, Гаврюха, понравилась тебе вода «Фиалка»?
– Спасибо, дядечка, сроду такой вкусной не пил.
– Я думаю. А скажи мне теперь: выходили вы вчера вечером вморе?
– Выходили.
– Пароход «Тургенев» видели?
– А как же! Он нам чуть было весь перемет колесами непокалечил.
– А с парохода никто не прыгал?
Усатый смотрел на мальчика в упор черными мохнатыми глазами.Гаврик с трудом ухмыльнулся и преувеличенно возбужденно заговорил:
– А ей-богу, прыгал! Чтоб мне пропасть! Он ка-ак прыгнет, абрызги во все стороны ка-ак полетят! А он как поплывет наразмашку!..
– Стоп! Да ты не брешешь? Куда ж он поплыл?
– Ей-богу, не брешу, святой истинный крест!
Тут Гаврик, хотя и знал, что это грех, быстро раза четыреподряд перекрестился.
– Как поплывет, как поплывет…
И мальчик стал, размахивая руками, показывать, как плылматрос.
– Куда же?
– Туда! – Мальчик махнул рукой в море.
– А куда ж он потом делся?
– Потом его якась шаланда подобрала.
– Шаланда? Какая?
– Такая, знаете, большая – громадная очаковская шаланда подпарусом.
– Здешняя?
– Не.
– А какая?
– С Большого Фонтана… А то, может, из Люстдорфа. Такая всясиняя-синяя и наполовину красная, громадная. Она его как подобрала, так сразутем же ходом и пошла и пошла прямо на Люстдорф. Святой истинный крест…
– Название лодки не заметил?
– Как же, заметил: «Соня».
– «Соня»? Прекрасно. Да ты не врешь?
– Святой истинный крест, чтоб мне в жизни счастья не видеть,или «Соня», или «Вера».
– «Соня» или «Вера»?
– Или «Соня», или «Вера»… или «Надя».
– А то смотри…
Тут, вместо того чтобы расплатиться, усатый шепнул будочникуна ухо что-то такое, от чего лицо будочника сразу стало кислое. Затем он кивнулмальчику и торопливо побежал к подъему в город, как понял мальчик – на дачныйпоезд…
Гаврик только того и дожидался.
Глава 19
Полтора фунта житного
Надо поскорее предупредить матроса.
Но Гаврик был мальчик смышленый и осторожный. Прежде чемвернуться домой, он отправился за усатым, издали наблюдая за ним до тех пор,пока собственными глазами не убедился, что тот действительно поднялся наверх искрылся в переулке.
Только тогда мальчик побежал в хибарку. Матрос спал. Но едващелкнул замок, как вскочил и сел на койке, повернув к двери лицо с блестящими,испуганными глазами.
– Не бойтесь, дядя, это я. Ложитесь.
Больной лег.
Мальчик долго возился в углу, делая вид, что пересматриваеткрючки перемета, уложенного «бухтой» в круглую ивовую корзинку. Он не знал, какприступить к делу, чтобы не слишком встревожить больного.
Наконец подошел к койке и некоторое время мялся, почесываяодну ногу о другую.
– Легче вам, дядя?
– Легче.
– Соображаете что-нибудь?
– Соображаю.
– Дать вам кушать?
Больной, обессиленный даже таким коротким разговором,замотал головой и прикрыл глаза.
Мальчик дал ему отдохнуть.
– Дядя, – сказал он через некоторое время тихо, снастойчивой лаской, – это вы вчерась прыгали с парохода «Тургенев»?
Больной открыл глаза и посмотрел на мальчика снизу вверх,внимательно и очень напряженно, но ничего не ответил.
– Дядя, слухайте, что я вам скажу, – зашептал Гаврик,подсаживаясь к нему на койку. – Только вы не дергайтесь, а лежите тихо…
И мальчик как можно осторожней рассказал ему о своемзнакомстве с усатым.
Больной снова вскочил и сел на койке, крепко держась рукамиза ее доску. Он не спускал с мальчика неподвижно расширенных глаз. Его лоб сталсырой. Однако он все время молчал. Только один раз нарушил молчание, именнотогда, когда Гаврик сказал, что у усатого на щеке был пластырь. В этом местерассказа в глазах у больного мелькнуло какое-то дикое и веселое украинскоелукавство, и он проговорил сипло, сквозь зубы:
– Это его, наверно, кошка поцарапала.
Потом он вдруг засуетился и, держась за стенку, встал надрожащие ноги.
– Давай, – бормотал он, бестолково тычась во все стороны, –давай куда-нибудь… За-ради Христа…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
