Нейта, как любит называть его Дэн.
Если это очередная из его скучных стратегических встреч, я ухожу. Дядя — единственный человек, которого я больше считаю семьей, но он слишком строгий и стойкий для своего же блага.
Хотя все остальные будут утверждать, что я ничем не отличаюсь.
Семь лет назад никто бы не обвинил меня в этом, но в какой-то момент я устал притворяться и перестал притворяться без крайней необходимости.
Поэтому я сбросил одну из своих масок — или несколько.
Я стучу в дверь кабинета Нейта, готовый сказать ему, что у меня есть работа и дела для рассмотрения.
Но самое главное, у меня есть кое-какие планы, о которых нужно позаботиться.
Прошло два дня с благотворительного мероприятия, на котором Наоми вернулась в мою жизнь, следуя за своим мужем повсюду.
Я ожидал, что ее гребаный муж свяжется со мной, но он этого не сделал. Он даже не позвонил Дэниелу или Ноксу. Я знаю, потому что я приставал к ним, как нуждающаяся кошатница, как назвал меня Дэн, и чуть не конфисковал их телефоны.
Если Акира не собирается делать первый шаг, у меня не будет другого выбора, кроме как сделать это самому. Но я не могу выглядеть отчаявшимся, иначе он заподозрит мои причины.
— Войдите, — доносится изнутри голос дяди.
Я вхожу внутрь, демонстрируя свой раздраженный вздох.
Офис Нейта — самый большой в фирме, и он даже ведет строительные работы на верхних этажах. Компания Weaver & Shaw расширяется, и цифры с годами указывают на увеличение прибыли.
Это все благодаря Нейту. Ни его отцу-сенатору, ни его влиятельной матери. Только ему.
И отчасти это происходит потому, что он не позволяет присоединиться кому попало. В юридической сфере его процесс собеседования с партнерами печально известен как абсолютно безжалостный и тщательный. Он из тех, кто знает ваши самые глубокие и мрачные секреты даже раньше, чем вы сами.
В каком-то смысле мой дядя унаследовал качество Уивера — хотеть только самое лучшее.
Нейт сидит за своим стеклянным столом. Сейчас он старше, ему почти сорок, и его можно принять за гребаного вампира из-за того, как мало он постарел.
— В чем дело? — спрашиваю я, входя в кабинет.
Я замолкаю, когда мой взгляд останавливается на женщине напротив него.
Та самая женщина, которую я представлял под собой с моей рукой вокруг ее горла, когда я дрочил у стены душа прошлой ночью.
Та самая женщина, которая мне приснилась и я проснулся с рукой на своем твердом члене.
Она выглядит иначе, чем на вечеринке, менее собранной, но более настороженной.
Ее черные волосы распущены и ниспадают на плечи. Они длиннее, чем были, когда мы учились в колледже, что делает ее еще больше похожей на свою маму. На ней элегантный синий костюм и черные туфли на высоких каблуках, и сочетание всего этого придает ей зрелый вид.
Ее губы окрашены в ярко-красный цвет, и желание размазать их по ее чертовому лицу пальцами, а затем своим членом — это все, о чем я могу думать.
Может быть, я должен сделать всю ее кожу красной.
Выражение ее лица замкнутое, даже напряженное, как у некоторых бизнесменов, у которых серьёзный характер.
По какой-то причине это ближе к тому, как я представлял себе ее эволюцию. Красивая женщина с серьезным отношением к делу. Ни одной чертовой побочной детали на руке влиятельного человека.
Я скрываю свое удивление. Увидеть ее в кабинете Нейта — последнее, чего я ожидал.
Да, я планировал встретиться с ней снова, но на своих условиях и определенно не там, где я работаю.
— Что это значит? — говорю я холодным, профессиональным тоном, к которому все, кроме Кэндис, привыкли от меня.
— Садись, Себастьян, — Нейт указывает на сиденье напротив нее. — Наоми пришла сюда с просьбой.
Я расстегиваю куртку и опускаюсь в кресло. Маленький журнальный столик — единственное, что нас разделяет, и меня охватывает другое желание.
На этот раз я хочу схватить ее за затылок и прижать к столу, может быть, наказать. Может быть, поиграть с ней.
Может быть, причинить ей боль.
Во всяком случае, я бы её трахнул.
— Он здесь. Можешь говорить, — произносит Нейт своим невозмутимым тоном, игнорируя тот факт, что призрак из нашего прошлого только что вернулся в нашу жизнь.
Он даже не видел ее в тот вечер на благотворительном мероприятии, так как она ушла до того, как он ненадолго появился.
Хотя я уверен, что эти два ублюдка, Дэниел и Нокс, проболтались после всех шуток, которые они отпускали на мой счет.
Наоми поднимает чашку кофе со стола, и делает глоток, медленно смакуя его, прежде чем ее глаза встречаются с моими.
Я сохраняю контакт, даже когда она переводит свое внимание на Нейта. — Мой муж сделает Себастьяну предложение стать его исполняющим обязанности адвоката в новом филиале, который он открывает в Нью-Йорке, и я бы хотела, чтобы вы отклонили это предложение.
Так, так.
В конце концов, Акира действительно хочет, чтобы мы работали вместе, и Наоми ненавидит эту идею.
Хорошо. Это будет мое идеальное, черт возьми, открытие.
— Почему я должен отказываться от такой важной возможности работать? — небрежно спрашиваю я.
Ее взгляд скользит обратно к моему, слегка расширяясь. — Почему ты хочешь работать с ним?
— А почему бы и нет?
— Я не знаю. Может быть из-за прошлого?
— Ты сама это сказала. Это осталось в прошлом. Мы не должны позволять личным делам мешать нам.
Она поджимает свои кроваво-красные губы, и по какой-то причине это вызывает воспоминания о той чертовой камере, когда она прижала свою футболку к моей ране в отчаянной попытке спасти меня.
Только для того, чтобы потом она могла нанести удар мне в спину.
Ее внимание возвращается к Нейту. — Ты должен остановить его.
— На самом деле я не вмешиваюсь в то, как он или кто-либо другой берет клиентов, если для этого нет веских причин.
— На то есть причина. Я не хочу смешивать прошлое с настоящим.
— Но ты не будешь. Себастьян будет работать с вашим мужем, а не с вами, миссис Мори.
Мышцы на моей челюсти сжимаются, когда Нейт называет ее по фамилии мужа. Я думал, что никогда ничего не возненавижу так сильно, как то, как она, блядь, исчезла, но вот оно.
Ее имя связано с другим мужчиной.
Ее имя с другим ублюдком.
Это почти так же плохо, как боль, которую я испытал после того, как она порвала со мной по телефону.
Почти.
— Значит ли это, что ты
