Книга Шатаут - Эйвери Килан

С зубной щеткой во рту я слышу мягкий стук в дверь.

– Сер?

Открыв, я обнаруживаю взъерошенного сонного Тайлера. С трепещущим сердцем я ощущаю приступ головокружения. Должно быть, посреди ночи ему стало жарко, и он снял футболку. Теперь, с его татуировками и сонным выражением лица, он выглядит одновременно и сексуально, и мило.

– Как ты себя чувствуешь, Динь? – наклоняет он голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Хорошо, – бормочу я с зубной щеткой во рту и поднимаю вверх большой палец. Несмотря на то, что случилось прошлой ночью, этим утром я чувствую себя вполне нормально. По крайней мере, не хуже, чем после обычного похмелья.

Хотя я очень растеряна тем, что происходит между нами.

Не опозорилась ли я перед ним прошлой ночью? Убила его интерес ко мне? Думаю, я помню все, но не могу быть полностью уверена, что забыла кое-какие унизительные детали. Если худшее, что я сделала, – это сняла перед ним платье, то я смогу с этим жить. Ничего непоправимого.

– Не возражаешь, если я… – вскинув брови, он указывает на свою зубную щетку. Когда я киваю, он протискивается мимо, прижав ладонь к моей пояснице. В животе порхают бабочки, но, к моему сожалению, Тайлер быстро отпускает меня.

Зубная щетка у меня в руке вибрирует, сообщая, что пора переходить к другой стороне. Тайлер между тем хватает свою щетку с раковины, смачивает под краном и наносит голубую пасту. То, что мы вместе чистим зубы, кажется удивительно домашним. Мне это нравится больше, чем хотелось бы.

Когда срабатывает таймер, я ставлю щетку на место для зарядки.

– Я тебя разбудила?

– Что-то вроде того, – из-за синей пены его слова звучат приглушенно.

– Прости. Как я уже говорила, у меня не получается долго спать.

– Все в порядке, – отмахивается он и наклоняется над раковиной, чтобы сплюнуть. – Просто кровать вдруг стала пустой.

Эти слова делают со мной то, чего не следовало бы.

Когда я возвращаюсь в комнату Тайлера, сердце начинает ныть от понимания, что мне нужно проскользнуть наверх, пока есть такая возможность. Ведь все остальные еще спят. Но, даже понимая это, я не могу заставить себя уйти. После возвращения домой мы с Тайлером оставались в уютном маленьком пузыре, и я боюсь, что стоит мне выйти из него, и все уже никогда не будет прежним.

Поэтому я тяну время, собирая туфли, платье и те мелочи, что выпали из моего клатча на стол. Лучше не оставлять улик. Даже если преступления и не было.

Не знаю, почему Тайлер ничего не предпринимает – из-за Чейза или из-за чего-то еще, что я упускаю из виду. Если прошлую ночь я могу списать на мое состояние, то как же все те шансы, что выпадали ему раньше, и… ничего. Это чертовски расстраивает. Единственное, что я могу, прежде чем сдаться – это показать, насколько сама заинтересована.

Чуть позже Тайлер возвращается в комнату и опускается на край кровати. Каждый дюйм его тела, от точеных плеч до изогнутых косых мышц, исчезающих под поясом черных спортивных шорт, выглядит так, словно был высечен из мрамора.

Сложив свои вещи на стул, я делаю глубокий вдох, чтобы набраться смелости для последней отчаянной попытки. По крайней мере, так я буду знать наверняка.

Я, с досадой осознающая, как мало на мне одежды, останавливаюсь напротив Тайлера. Пусть я и не испытываю стеснения, но мне кажется, что вчера я обнажилась перед ним не только в прямом смысле слова.

– Злишься на меня? – мягко спрашиваю я.

Когда он поднимает голову, в его серых глазах отражается нежность.

– Зачем мне на тебя злиться?

Тогда почему ты меня не поцеловал?

Проглатывая готовые сорваться с губ слова, я решаю пойти другим путем.

– Возможно, я разрушила твои планы на вечер.

У меня перехватывает дыхание, когда теплыми мозолистыми ладонями он обхватывают мои бедра, сжимая их чуть ниже того места, где заканчивается футболка.

– Нет, Сер, я рад, что ты позвонила. И когда решишь рассказать, что же случилось перед тем, как ты отправилась на ту вечеринку, я с радостью выслушаю.

– Спасибо тебе, – бормочу я, положив руки на широкие плечи Тайлера. – За все.

Царящая в комнате энергия меняется, когда между нами проскакивает искра.

Взгляд Тайлера темнеет, прокладывая горячую дорожку вниз по моему телу, прежде чем подняться к моим глазам.

– Мне нравится, как ты выглядишь в моей футболке, – уголки его губ приподнимаются.

Взявшись за края, он нежно притягивает меня ближе. Деликатное движение – скорее вопрос, чем требование, – но я не нуждаюсь в дополнительном поощрении.

Внезапно мы оказываемся лицом к лицу, и я сажусь Тайлеру на колени, обхватывая его голыми ногами. Он похож на изваяние. Сложно не любоваться крепкими мышцами и подтянутой кожей. Я могла бы потратить весь день, чтобы очертить каждый дюйм, запомнить каждый выступ и ямочку.

Когда мы встречаемся взглядом, я будто бы снова пьянею.

– Похоже, я теперь у тебя в долгу, – с придыханием замечаю я.

– Нет смысла вести счет, – шепчет Тайлер, заправляя прядь волос мне за ухо. Он изучает мое лицо, а когда гладит меня по щеке, я наклоняюсь навстречу его прикосновению. – Ты такая красивая.

От этих слов у меня замирает сердце.

– Даже утром?

– Особенно утром.

Будто бы сам того не осознавая, он скользит пальцами под футболку и сжимает грубой ладонью мое бедро. Мой пульс учащается, когда большим пальцем Тайлер опускается под пояс моих трусиков, поглаживая нижнюю часть живота. Между бедер появляется настойчивая пульсация, которую Тайлер мог бы удовлетворить… Я такая влажная: уверена, он чувствует это через разделяющую нас ткань.

Наши губы всего в нескольких дюймах друг от друга, теплое дыхание смешивается с запахом мятной зубной пасты. В этот момент все остальное не имеет значения. Дом может сгореть, а я даже не замечу.

Пряча взгляд, Тайлер трется своим носом о мой.

– Это опасно, Динь.

– Почему? – шепчу я.

– Не знаю, смогу ли удержать себя в узде.

– Так не держи.

Одной рукой он скользит вверх по моей шее, когда губами, мягкими, твердыми, идеальными, захватывает мой рот. По моему позвоночнику пробегают искры, из горла вырывается стон. Тайлер сжимает меня крепче и издает низкое, нетерпеливое рычание, скользя языком по изгибу моих губ, требуя разрешения углубить поцелуй. Что бы до этого ни сдерживало его,