Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Человек, умеющий так смеяться, априори не может быть плохим, подумалось вдруг ей.
– Верочка побежала, – продолжила веселить коллегу Полина, – повариха грохнулась, Вовка с криками «всем лежать!» перепрыгнул через нее, как бегун через барьер. Видимо, не имея подходящего опыта, он пнул ногой повариху прям в глаз, которым сейчас она вполне может подсвечивать улицу. Вовка же на ходу извинился и продолжил погоню за Верочкой, но надо знать нашу повариху – она встала и побежала за Вовкой. И не в упрек его спортивной подготовке, почти его догнала. Я же, – Поля уже сама хохотала, – поняла, что операция под угрозой срыва, решила остановить повариху и побежала уже за ней. И вот такой веселой компанией мы вбежали в корпус директора турбазы, где все дружно и свалились скопом поверх ничего не понимающего Дениса Николаевича. Все орут, Верочка голосит: «Дядя, я не виновата!». Вовка призывает всех к переговорам, а повариха кричит: «Держи вора!». Почему она решила, что Вовка вор, я не знаю, но, видимо, ее зов был самым убедительным, потому что Денис Николаевич последовал именно ему и схватил Вовку. Я, понимая, что объяснять долго, решила удержать Верочку, а повариха, заподозрив меня в сговоре с вором, резко обхватила меня двумя руками. Вот так мы и стояли, как родные люди, не видевшие друг друга сто лет, минут двадцать, пока не разобрались, в чем дело.
Сильвестр уже хохотал в голос, не в силах остановиться, Полина тоже уже смеялась от души, вспоминая их дневные приключения. На миг как будто исчезли убийства, смерть Влада и Черное озеро с пропавшей иконой деда. Стало так хорошо, просто хохотать у костра с совсем не злым Пиратом, что ничего другого просто не существовало.
На мгновение она перевела взгляд на Вовку, и тот ей одобрительно подмигнул.
– Но он и правда странный, – невпопад вдруг сказала Полина, перестав смеяться. – Тут я с вами соглашусь.
Вечер уже опустился на лагерь, и теперь свет от костра словно бы отделял их от остального мира, разделяя пространство на свое и чужое. Поэтому очень неожиданным для всех и немного пугающим выглядело появление Славки. Никто даже не заметил, как он оказался на границе света и тени, но лишь только Вовка закончил свои веселые песнопения, в образовавшейся тишине на фоне потрескивающих дров он не очень уверенно произнес:
– Мне кажется, я знаю, где Влад оставил карту.
1 мая 1826 года
Таганрог
Елизавета Алексеевна, а в девичестве Луиза Мария Августа Баденская смотрела в окно, где первая весенняя гроза распугивала невежественных дворовых. Эта яркая вспышка напомнила ей балы времен Екатерины. Она любила мысленно возвращаться к царствованию императрицы Екатерины и, хотя застала всего четыре года, будучи в таком возрасте, когда мало размышляют, эта эпоха осталась для нее образцом, мерилом. Было у Екатерины много слабостей, наверное, были и недостатки, но никто не постиг, как она, искусства царствовать. Даже Александр, не говоря уже о его ненормальном отце Павле.
О преемнике ее супруга, младшем брате, Елизавета вообще не хотела даже думать после того, как жестоко он обошелся с бунтовщиками на Сенатской площади. Елизавета Алексеевна хотела встретиться с Николаем и просить о милостивом приговоре для некоторых из них. Многих она знала лично, причем как героев отечественной войны. Ей хотелось напомнить об их заслугах и попросить за них, но ей отказали в аудиенции и настойчиво рекомендовали не лезть в государственные дела. Говорят, Николай не слушал даже мать, которая просила его не зверствовать. После смерти мужа она любила вникать в государственные дела, почувствовав себя главой семьи.
Елизавете Алексеевне, вспомнилось, что когда открыли гроб, в котором по указу Александра очень долго везли тело Пашки, то там уже никого было не узнать. Но, видимо, материнское сердце обмануть нельзя, потому как Мария Федоровна, сначала настоятельно требовавшая открыть гроб, после увиденного воскликнула: «Это не мой сын!».
Елизавета вновь посмотрела в окно. Это были плохие воспоминания, а хотелось вернуться к хорошим. К тому, пусть недолгому времени, когда она и Александр были влюблены друг в друга по-настоящему.
Наверное, самое важное в жизни, это знать, что любовь у тебя была. Что ты все же испытал это невыносимо прекрасное чувство, которое дается не всем в этой жизни. Правда, потом меж супругов был лед, и даже когда она пожелала сопутствовать ему в военной компании 1812 года, то и там отношения были натянутыми. Хотя Елизавета Алексеевна и купалась в славе своего венценосного супруга, но ее это не радовало. Свекровь с неприязнью говорила, что ни одной императрице столько не кланялись, как ей, и это было правдой. По пути ее следования за войсками, возглавляемыми Александром, ее восторженно встречали русские воины, в том числе, те, за кого сейчас так болела душа. Ей рукоплескала вся Европа. В Берлине в честь ее выпустили монетки-жетоны, которыми осыпали улицы, ей посвящали стихи, в ее честь воздвигали триумфальные арки. «Самое дорогое украшение востока появляется, чтоб порадовать страны западной Европы» – так было написано на транспаранте при въезде императрицы Елизаветы в Кёнигсберг. Но Елизавета Алексеевна не была глупа и знала цену всем эти восторженным встречам – просто Европа почувствовала силу русского оружия и по-настоящему испугалась.
Когда-то Елизавета Алексеевна писала своей матери, что чем дальше заходит Наполеон, тем меньше шансов сесть за стол переговоров. Русские могут договориться, пока не пролилась русская кровь, но когда смерть приходит в каждый второй дом, то уже народ не даст своему государю говорить о мире, если даже он того захочет. Так что Мария Федоровна завидовала зря, хотя она так и не стала такой же русской, как Екатерина или Елизавета Алексеевна. Во время войны она очень пеклась о землях своих родственников в Европе и требовала от Александра подписать мир. Но, как и Николай сегодня, так и Александр матушку свою не слушал и делал так, как учила его бабка Екатерина, – бился до конца.
Елизавета Алексеевна очень тогда гордилась мужем, в душе мечтая с ним помириться. И вот тогда Николай Михайлович Карамзин, добрый друг выступил неким адвокатом. Огромного ума и знаний человек, Елизавета не забудет, как он когда узнал, что она первый год своей жизни была настолько мала и слаба, что врачи лишь разводили руками и предлагали родителям уповать на Господа, сказал: «Вы просто, дорогуша, сомневались, принять ли жизнь».
Вот и тогда, после победы он сказал Александру просто и мудро, что он должен помириться с супругой. К счастью, император прислушался к нему, и они еще
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
