которые научились не только лечить, но и уничтожать себе подобных.
- Истиная правда, уважаемая, - улыбнулась Арина. – А что остаётся делать? Что бы нас, безза…
- Милая, ты сейчас хотела сказать «сироток бедных, беззащитных? – Елизавета Петровна ехидно прокоментировала слова девушки.
- Близко к тексту, но мимо. – Арина буквально воткнула свой взгляд в лицо женщины. – И не стоит воздействовать на меня. Поверьте, даже такое мягкое проникновение в свой разум МЫ чувствуем сразу. Вы ведь перед Антоном склонили голову? Теперь хотите узнать предел моих возможностей? А если скажу, что я НАМНОГО сильнее Вас? Не поверите на слово? Что качаете головой? Смеётесь и продолжаете лезть куда не нужно, не смотря на предупреждение? А если я поступлю аналогично? Не пожалеете?
Воронцова неожиданно почувствовала, что её тело перестало подчиняться хозяйке, несмотря на максимальную защиту, что она выставила. И её губы, независмо от тела, произнесли ТЕ слова, за которые она потом долго себя кляла. Понимала, что не она такое говорит, но как стыдно-то было…
- Арина Сергеевна. Простите засранку зазнавшуюся. Ну не хотела я унижаться перед Вами, а приходится. Давайте я Вам в качестве извинения кофе или чай собственноручно сделаю?
И, вопреки воле хозяйки, тело Воронцовой поднялось из кресла, чтобы через пару минут поставить перед молодыми людьми чашки кофе и тарелочки с печеньем и конфетами.
Девушка поблагодарила хозяйку кабинета и, улыбнувшись, добавила таким тоном, вроде как Воронцова по собственной инициативе ухаживала за гостями.
– Елизавета Петровна. Не сочтите за труд и по рюмочке коньяка проставить в честь уважения к гостям, да и как радушной хозяйке провозгласить тост за наш день рождения.
Женщина, с гримасой на лице, выполнила и это пожелание, и только потом грузно осела на своё место, с ужасом глядя на девушку.
- Ну что, убедились в правоте слов сестры? – хмуро спросил Антон, не отрывая глаз от женщины, попутно контролируя действия Арины. Взглянул на сестру.
- Рин. Хватит. Достаточно для демонстрации.
Девушка согласно кивнула и обратилась вновь к Воронцовой.
- Сейчас Вас отпущу. Постарайтесь посидеть спокойно пару минут и не вскакивать. Пусть нейросвязи в мозгу восстановятся. И, как говорят в цирке, але… хоп.
Женщина обмякла в кресле, закрывая глаза. Минуту посидела так, а потом еле слышно, но достаточно внятно произнесла сначала какие-то замысловатые ругательства, но далее двойняшки услышали уже оскорбления в свой адрес.
- Твари… Просто монстры, а не люди. Да таких надо было уничтожить ещё в утробе матери. И вот, выростили на свою голову…
- Следите за языком, Елизавета Петровна, - Антон довольно нервно прокоментировал слова женщины, – не стоит нас злить. Арина Вас пожалела. Мягко с Вами поступила, зная, что у меня таких сантиментов нет. И Вы её так благодарите? Выдохнули и вдохнули пару раз. А потом, когда успокоитесь окончательно, можно будет и поговорить. Точнее, Вы нам поведуете - у кого такого умного в кавычках, в голове появилась идея посмотреть на наши действия. Создали с нуля ситуацию явно для чего-то, а вот для чего? Хотели испытать нас? Проверить наши возможности? И ведь не пришло никому в голову, что мы могли действать иначе. Намного жёстче. А о результатах такого «теста» у кого-нибудь здравомыслящего ничего не щёлкнуло? Имею в виду трагические последствия как для Вас лично, так и для всех, кто сейчас сладко спит, позабыв про работу и все свои невзгоды? Именно что спят - я сейчас «пробежал» по состоянию тел, что лежат поблизости. Минут через пятнадцать–двадцать окончательно очухаются. Поэтому попрошу Вас, госпожа Румянцева, самой разобраться со своими подчинёнными. Если же МЫ встрянем, может закончиттся плохо. Вдруг кто сдуру стрельнёт, да в Вас попадёт ненароком? Конечно, все близкие и друзья поплачут, расстроятся, правда, ненадолго, а потом назначат кого другого, и всё будет вертеться в этом царстве-государстве, словно и не было никогда госпожи Елизаветы Петровны, урождённой графини Румянцевой.
- Что ВЫ хотите от меня? – сдерживая в себе гнев, спросила женщина. – Может хватит издеваться и показывать свою силу?
- Так то не нам было нужно, Вам. Именно ВЫ создали ситуацию, при которой нам ничего не оставалось, как приехать сюда. Да и в помещение вошли, позволю напомнить, с Вашего личного соизволения, согласившись на предложенный именно ВАМИ разговор. Какую тему хотели затронуть, увы, так и не успели огласить. Вместо этого стали опять творить непотребности - по непонятным причинам раздражать мою сестру.
Антон встал и, пройдя пару раз по кабинету, снова сел в кресло.
- Если разговор закончен, не начавшись, и Вы лично убедились в нашей силе воочию, не поверив на слово, мы заберём трёх человек из Вашего подвала, да отбудем с миром? И Вам забот меньше останется, и мы вскоре освободимся от незваных гостей. Так что, мы пойдём?
- Вскоре здесь появятся все Хранители, я их вызвала сюда. Если Совет Вам разрешит уйти просто так, мешать не стану. Но задержанных не отдам. Мне с ними ещё надо поработать.
- Хренотень полная. То Глава всех собирает для какого-то срочного совещания, то Вы теперь призываете Совет на помощь. Что, такой бардак, уж простите за бранное слово, среди Хранителей постоянно? Что же касается тех троих, о ком я упомянул ранее, Вы, наверное, не поняли, Елизавета Петровна. – Антон хмыкнул. – Мы не спрашиваем разрешения для изятия у Вас представителей другого мира. Мы просто ставим в известность, не более. Неужели смысл моих слов так и не дошёл до назначения? Простите, но у нас было много времени для НОРМАЛЬНОГО разговора. Сейчас времени нет ни у Вас, ни у нас. Как Марию, так и её товарищей мы постараемся как можно быстрее отправить домой. Лично нам не нужна информация ни о чужом мире, ни о целях появления здесь их представителей. Только не надо ссылаться на интересы Братства и, тем более, на интересы страны. Всё это для Вас не более чем пустые слова. Эти трое нужны были только Вам лично. Я это прочёл в Вашей голове, как и многое другое. Простите, но коль сами, без разрешения, нарушив основной Закон менталов, не спросив согласия на то, ПОПЫТАЛИСЬ проникнуть в разум моей сестры, и я счёл возможным сделать ответный ход. Так что моё нарушение Закона не
