затем в спальню.
Что взбрело в мою голову? На что я надеялась?
Снимаю кофту и кидаю ее на кровать. На мне только лифчик и джинсы. Подхожу к огромному зеркалу. Рассматриваю измученное тело. Грудь, которая резко поднимается и опускается из-за нехватки воздуха, ребра, которые того и гляди проткнут кожу, шрамы на запястьях. Прищуриваюсь и касаюсь одного из этих затянувшихся порезов. Я сделала его до того, как встретила Дезмонда. С тех пор прошло немало времени, но эта отметина не исчезнет никогда.
А затем, внезапно, вспоминаю тот вечер, когда мы сидели на карнизе дома, смотрели на звезды и открыли друг другу сердца.
В тот раз я не боялась обнажить раны. Потому что была с Дезом.
Моим Дезом.
Воспоминание о красной пряди перекрывает сладкое воспоминание, и я стону от боли, сжимая кулаки.
Как я могла быть такой глупой?
Дезмонд живет дальше без меня. Поцелуи и волнение всего лишь ностальгические отблески прошлого. Ясно, что он больше не хочет меня.
В этот миг монстр, сидящий внутри, выглядит еще более угрожающим и непобедимым. Никогда не смогу одолеть его, потому что тот, кто не может быть любимым, никогда не сделает этого и всегда будет жить привязанностью других людей к нему. Но и этого чувства, возможно, будет недостаточно.
Заставляю себя ничего не делать. Ничего не делать с собой.
Но это сложно, когда знаешь только один способ действовать.
В кармане джинсов вибрирует телефон, и я надеюсь, что это Ева. Бри с Фейт не дома, и я отчаянно желаю поговорить с кем-нибудь, прежде чем сделать глупость.
Читаю пришедшее сообщение:
«Сюда, на грудь, любимая тигрица,
Чудовище в обличье красоты!
Хотят мои дрожащие персты
В твою густую гриву погрузиться.
В твоих душистых юбках, у колен,
Дай мне укрыться головой усталой
И пить дыханьем, как цветок завялый,
Любви моей умершей сладкий тлен»[2].
О боже! Снова Бодлер.
Это сообщение не может быть от Дезмонда. Только что видела его с Виолет, но выбор момента просто идеален…
Возможно, ошиблась, когда думала, что это Брайан.
Возможно.
На самом деле, первая мысль была обращена к Дезмонду.
Могла бы ответить ему, снедаемая желанием, но что, если это не он? Подарить ложные надежды Брайану последнее, чего хочу.
Но когда перечитываю сообщение, думаю, что никто иной не мог бы произнести эти слова. Только Дез, который так же проклят, как каждая строчка стихов.
Так что нахожу в себе смелость ответить.
«Приди ко мне…»
Отправляю сообщение и жду ответ, который все не приходит и не приходит.
Не набиваю себя едой, чтобы затем выблевать ее. Не режу тело и отказываюсь от любого другого источника боли. Несмотря на сильное желание.
Растягиваюсь на кровати, положив мобильник на грудь, и затем проваливаюсь в сон до тех пор, пока меня не будят глухие стуки в дверь.
Поднимаюсь и гляжу время на мобильнике. Уже два ночи. Прошла пара часов с того момента, как заснула. Никаких сообщений. В замешательстве скатываюсь с кровати, встаю на ноги и неровным шагом направляюсь к двери. Стуки раздаются снова, и я уверена, что это Фейт, которая, как обычно, забыла ключи дома. По пути поднимаю с пола кофту и натягиваю ее.
– Я запихну тебе эти проклятые ключи в горло…
Распахиваю дверь и уже готова вернуться обратно в постель, чтобы еще немного пожалеть себя, когда на мгновение не верю глазам, увидев перед собой Деза. Чтобы вернуть себе ясность, моргаю несколько раз, но он никуда не пропадает. Дез стоит, прижавшись к дверному косяку, одна рука в кармане, другая за затылком. У него обескураженный взгляд. На миг закрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение.
– Что ты здесь делаешь?
– Я тебя разбудил, Нектаринка?
Дез пьян, однако, хотя его язык и заплетается, он назвал меня прозвищем.
– Ты выпил?
– Немножко.
Жестом показывает сколько, криво улыбаясь.
Это я сказала ему прийти ко мне, посчитав, что сообщение было от него, но теперь, когда вижу в таком состоянии, надеюсь, что он поскорее уйдет. От алкоголя его сознание не станет ясным, и я убеждена, что на трезвую голову он ни за что бы не решился постучать в мою дверь.
Когда он целовал Виолет, он был трезв.
Когда он смотрел на меня и видел, сколько боли вызвал, он был трезв.
Когда он неподвижно стоял, не сделав даже шага, чтобы остановить меня, он был трезв.
– Иди домой, Дез.
Он делает шаг вперед и хватает меня за бока. Его прикосновения грубы и беспорядочны, однако они обжигают кожу, не причиняя боли.
– Что ты со мной сделала?
Тихо произносит мне в ухо, а затем поворачивает голову и смотрит невероятными глазами в мои. Сверлит взглядом. Одной рукой ведет вдоль моей, оголяя рукав кофты.
– Ты наносишь их из-за меня?
Дез прикасается к порезам.
Его рука продолжает блуждать по моему телу. Теперь она дрожит и дотрагивается до ребер ниже груди.
– Боже, ты исчезаешь!
Дез снова глядит пронизывающим взглядом.
Даже слезы не способны выпустить наружу тысячи эмоций, которые внутри меня. Чувствую себя оглушенной.
– Не хочу делать тебе больно, Нектаринка, но мы не можем быть вместе.
Его губы касаются щеки, затем носа, пока, наконец, не находят рот. Там они замирают.
– Не двигайся.
Вместо губ Дез прикасается ко мне кончиком языка.
Он приказал не двигаться, хотя хотела бы разорвать его и поглотить, чтобы увидеть, что останется от нас в итоге, если по-прежнему будем одним целым, но поступаю, как он говорит, и даю возможность делать что угодно.
– Дез.
Окликаю его, когда замечаю, что он закрыл глаза. Его дыхание пахнет спиртом. Оно горячее и прерывистое, и каждый вдох сотрясает его тело.
– Дез.
Когда открывает глаза, вижу в них тот же океан эмоций, что бушует во мне.
– Ты можешь снова полюбить меня?
– Я никогда не прекращал тебя любить… – сокрушенно произносит Дез, как если бы это было тем, что заставляет его страдать больше всего. Может быть, это и правда так.
– Но ты ни с чем не справилась. Ты все та же, какой была, когда мы познакомились с тобой.
Киваю и сдерживаю слезы.
Не сейчас, не в тот момент, когда Дез открывается передо мной.
– Напротив, я еще больше запутался.
Приближаю его к себе.
– Возможно… Возможно, на этот раз мы сможем с этим справиться. Мы уже проходили это. Мы больше не совершим те же ошибки.
Отпустив все
