говорило об этом. В основном мы говорили о прошлом. Я был сосредоточен на объяснении времени до рождения Кадди.
Я просто предположил, что Талия знает. Она должна была знать.
Сколько раз я гуглил Талию за эти годы? Сколько раз я заходил на сайт Мемориальной Больницы Куинси, чтобы посмотреть на её фотографию в каталоге персонала? Сколько раз я открывал её аккаунт в Instagram, чтобы посмотреть на фотографию профиля?
В какой-то момент за семь лет она сделала то же самое для меня, верно?
Мои аккаунты в социальных сетях были публичными, потому что мой менеджер и агент хотели, чтобы я набирал аудиторию. Показывал себя. Большинство моих фотографий были сделаны в зале, на тренировках, но время от времени я добавлял что-то личное.
И обычно эти фотографии или истории были о Каденс. Если Талия не знала о моей дочери, это означало…
Она полностью заблокировала меня.
— Ты не знала, — пробормотал я.
Талия даже не могла моргнуть.
Блять.
12. ТАЛИЯ
Его дочь была очаровательна. Она потеряла передние молочные зубы, и никогда ещё я не видела более прелестной беззубой улыбки.
Дочь.
У него была дочь.
Я положила руку на сердце, сильно сжав её, потому что было больно. О, Боже, как больно.
— Мне жаль, — сказал Фостер. — Я думал, ты знаешь.
Его дочь потянула его за руку.
— Папочка, мы идем?
— Да.
Его глаза были полны извинений, но он не сказал больше ни слова, позволяя ей утащить себя в сторону отеля. Тренер, Джаспер, последовал за ними.
Дочь.
У Фостера и Вивьен была семья.
— Талия, — Лайла коснулась моего локтя.
Я не могла говорить. Не могла дышать. Не могла двигаться.
Когда это прекратится? Это была какая-то больная шутка? Его способ мучить меня?
Лайла придвинулась ко мне, заставляя меня смотреть в глаза.
— Чем я могу помочь?
Я покачала головой и смогла выдавить из себя:
— Работа. Мне нужно вернуться на работу.
— Хорошо.
Она переплела свою руку с моей, сделала шаг и потянула так сильно, что у меня не было выбора, кроме как пойти с ней.
Сегодня я взяла поздний перерыв на обед и пришла в кофейню, чтобы поговорить с Лайлой. Мы решили прогуляться по центру города, потому что её бариста, Кристал, была милой, но постоянно сплетничала. Ни Лайла, ни я не верили, что она не подслушает.
Поэтому мы с сестрой бродили по центру города, за кофейней и вокруг отеля, пока я рассказывала Лайле всё, что Фостер раскрыл прошлой ночью.
О подпольных боях. О шантаже Арло. Деньгах. Я подозревала, что Вивьен с самого начала была влюблена в Фостера, поэтому она пошла на поводу у отца.
Она выиграла Фостера. И не только получила титул жены, но и подарила ему прекрасную дочь.
Дочь, о которой я когда-то мечтала.
— Черт бы его побрал!
Слезы застелили мои глаза, пока мы переходили улицу, и я яростно смахнула их.
— Ну, хоть в чем-то я отдам Фостеру должное, — сказала Лайла, когда мы обогнули ее здание и направились к переулку, где я припарковала свой джип. — Он вытащил тебя из твоей эмоциональной скорлупы.
Я замедлила шаг, заставив её сделать то же самое.
— Что? У меня нет эмоциональной скорлупы.
— Неужели? — она грустно улыбнулась мне.
— Серьезно? Ты говоришь мне это сегодня?
— Ты права. Забудь, что я что-то сказала.
Маловероятно.
— То, что я закрытая, не означает, что у меня есть эмоциональная скорлупа, — огрызнулась я.
— Я сказала это не для того, чтобы поссориться, — она подняла руки. — Не то чтобы мы когда-либо ссорились. Не то, чтобы ты с кем-то вообще ссорилась. Или плакала с кем-то. Мы сестры-близняшки, и последний раз, когда у нас был приличная ссора, был в средней школе.
У меня отвисла челюсть.
— Прости. Не вовремя. Я просто… Я не могу не думать, что за те дни, как он тут в городе, ты была более открытой со мной, чем за последние годы.
— Ты хвалишь его за то, что он разбивает мне сердце? — я покачала головой, так как разочарование бурлило в моей груди. — Ты пытаешься меня разозлить?
— Эм, нет? Просто высказала своё наблюдение.
— Невероятно.
Я потопталась на месте, доставая ключи из кармана пальто.
— Ты просто доказываешь мою точку зрения! — крикнула она мне в спину.
Я подняла руку и показала ей средний палец.
— Видишь?
Я повернулась, отступая на несколько шагов назад.
— Ты хотела хорошей ссоры. Пожалуйства, получай. Не звони мне как минимум два дня.
Лайла пожала плечами, по её лицу расползлась раздражающая улыбка.
— Три дня, — рявкнула я, затем повернулась и повернула за угол к своему джипу. Я захлопнула дверь слишком сильно и ударила ладонью по рулю.
— Ауч. Проклятье.
Благодаря моей сестре, я хотя бы не буду плакать, когда приеду в больницу.
Эмоциональная скорлупа? Как она могла такое сказать? Я все время смеялась, улыбалась и шутила. Я была счастлива. Я была блаженно довольным человеком.
Пока я ехала на работу, мои зубы скрипели от злости. Я ворвалась в раздевалку, чтобы спрятать пальто и ключи, затем вымыла руки и направилась в коридор, готовая утонуть в работе на ближайшие несколько часов.
— Привет, Рэйчел, — сказала я, остановившись у поста медсестер. — Просто хотела сообщить тебе, что я вернулась.
Она сидела за стойкой, приклеив глаза к экрану компьютера. Ее взгляд метнулся в мою сторону, прежде чем она посмотрела на настенные часы через плечо.
— Затянувшийся обед?
Не называй ее сукой. Не называй ее сукой. Я заставила себя улыбнуться.
— Всего час. Как обычно. Пожалуйста, сообщи мне, когда ко мне подойдут на прием в два часа.
— Разве я не всегда это делаю? — Рэйчел снова сфокусировала свое внимание на экране и хмыкнула.
Отношение этой женщины выводило меня из себя. Но что мне оставалось делать? Настучать на неё? Это только усугубит ситуацию.
Это была не кофейня Лайлы. Если у моей сестры были проблемы с сотрудником, она могла уволить его, повесить объявление о приеме на работу и в течение двух недель получить нового баристу.
Рэйчел, при всех ее недостатках, была хорошей медсестрой и менеджером. Ссоры с ней ничего бы для меня не дали. Поэтому я ушла.
— Потому что я чертов профессионал, — пробормотала я про себя.
Доктор Андерсон шел по коридору, одетый в свои обычные брюки цвета хаки и белый лабораторный халат, который был того же цвета, что и его волосы.
— Здравствуйте, доктор Андерсон.
— Привет, Талия.
Талия. Я называла каждого врача в Мемориальной Больнице Куинси доктором. А они называли меня Талией.
