крутились вокруг Исаева.
Интересно, ждал ли он моего сообщения? Или же, как это обычно и бывало, с глаз долой — в нашем случае из чата, — из сердца вон?
Пройдя квартал и набравшись смелости, я таки отправила: «Я освободилась».
Ответ не заставил себя ждать:
«Ты где?»
«На Маркса. Иду в сторону набережной».
«Скоро буду».
Я фыркнула и погасила экран, хотя сердце всё же сделало кульбит, успев провалиться в пятки и вернуться обратно.
Шла по пешеходной дорожке, тянувшейся вдоль бетонного парапета набережной и дороги, по которой то и дело проносились автомобили. Об Исаеве я себе думать запретила, строго велев наслаждаться моментом — дышать свежим речным воздухом и наблюдать за тем, как стайки мотыльков кружатся в свете фонарей.
Минут через десять за спиной раздался скрип шин и краткий, но пронзительный сигнал автомобильного клаксона. Оборачиваться не стала, продолжив свой неспешный путь. Тогда он нагнал меня сам. Исаев. Не автомобиль, к счастью. Хотя, судя по гневному дыханию, он бы не отказался от души проехаться по мне.
— Что за ужасная манера шляться по ночам, — раздалось у меня над ухом.
— Я тебе потом как-нибудь объясню значение слова «шляться». Я же иду с работы.
— Значит, хватит работать по ночам.
Вот тут я разозлилась и остановилась, нервно крутанувшись к нему.
— Спасибо, — изобразила театральный поклон, — что просветил меня на тему, как мне нужно жить.
Он скрипнул зубами и пару раз моргнул, словно не представляя, что делать со мной такой… злой.
В итоге выдал шедевральное:
— Свет, что-то случилось?
Чуть не застонала, но удержалась.
— Ни-че-го. Где мой ноутбук?
— В машине.
— Я могу его забрать?
Он помедлил. Поскрёб подбородок, заросший дневной щетиной. После чего просиял:
— А пойдём прогуляемся, — и не совсем бережно развернул меня за плечо и потащил в сторону парапета.
Стояли, опершись о холодный бетон, всматриваясь в отблески чёрной воды. Молчали.
Затянувшейся паузы хватило, чтобы переварить имеющиеся эмоции и успокоиться. Поэтому первый за сегодня по-настоящему взрослый вопрос я задала почти спокойным и сдержанным тоном:
— Андрей, что происходит?
Его имя всё ещё оставляло на языке приятное послевкусие с оттенком смущения, словно было слишком интимным.
— А что происходит? — привычно изобразил он дурака, но, поймав мой упреждающий взгляд, всё же сделался серьёзным.
— Мы гуляем, наслаждаемся вечером.
— Это ты наслаждаешься, видимо, а я как-то нет.
— Тебя что-то не устраивает?
Пафосное «всё» так и вертелось на языке, но, памятуя о том, что мужчины порой хуже детей и им требуется максимально доходчиво объяснять мысль, я выдала целую речь:
— Ты то появляешься, то исчезаешь. То лезешь из кожи вон, чтобы остаться у меня, то после делаешь вид, что меня не существует.
— Когда это я делал вид, что тебя нет?
— Ты не писал несколько дней.
— Так ты тоже молчала.
Как не прибить его? Рука у меня тяжёлая.
— Андрей, — на этот раз прозвучало резко и совсем невкусно, — я не умею играть во все эти игры. Возможно, тебя устраивает такой тип отношений, но меня…
— А у нас отношения?
— Я не знаю, что у нас!
— А ты хочешь отношений?
— С тобой? Не приведи господь, я ещё не совсем сошла с ума.
Думала, что он обидится, но Исаев лишь фыркнул и уточнил:
— И чем же я так плох?
Я замялась, но потом всё же тихо призналась:
— Говорят, что в отношениях зачастую один любит, а другой лишь позволяет себя любить. Так вот, я не хочу так. Стоит пояснять, кто из нас двоих будет позволять, а кто любить?
Лерка бы меня убила. Кто говорит с мужиками о любви, когда вы виделись-то всего ничего… Но мне было плевать, уйдёт так уйдёт.
Француз всерьёз задумался, уйдя в себя и слегка помрачнев. Но главное — он никак не стал оспаривать моё умозаключение, что наводило на мысли о моей правоте.
— Ладно, — в конце концов кивнул он, — а мы можем как-нибудь попробовать обойтись без… отношений?
— Это как?
— Тебе со мной хорошо? — задал вопрос, на который тут же сам ответил: — Хорошо. И мне с тобой… хорошо, — на мгновение мне показалось, что на самом деле он хотел сказать что-то совсем иное.
— И о чём это говорит?
— О том, что нам слишком хорошо, чтобы просто так оборвать это…
— Андрей…
— Нет, подожди, — поспешно перебил меня, — дослушай. Ты права, я не ищу отношений, уж слишком много «геморроя» они несут. Все эти разборки, обиды, вечные попытки угодить друг другу. Бр-р-р-р. Но что нам мешает и дальше просто… проводить время и наслаждаться происходящим? Мне с тобой… нескучно.
— Это лучший комплимент в моей жизни, — съёрничала я, впрочем, он и это вывернул в свою пользу.
— Не благодари. Так вот. Представь, что у нас с тобой будет… летний роман!
— Типа курортного?
— Точно! Этакие отпускные приключения в условиях города. Каникулы с… приятным дополнением.
Чуть не поперхнулась, а вот Исаев, кажется, всё больше увлекался своей идей.
— Проживём это лето в своё удовольствие, не вынося друг другу мозг.
— А потом?
— А потом… — тут слегка растерялся. — Я в середине августа уезжаю на сплав на Алтай. Но когда вернусь…
— До середины августа будет достаточно, — буркнула я, не имея в виду ничего конкретного, но неожиданно прозвучало как согласие.
— Будет у нас с тобой целых три месяца на… «любовь», — «любовь» он выделил кавычками, изобразив их пальцами.
— Меньше.
— Что?
— Меньше трёх месяцев.
— Ну так мы же уже начали, — расплылся он в улыбке Чеширского Кота и, пристроившись за спиной, выставил руки по обе стороны от меня. — Что скажешь? — шепнул мне в шею, проведя носом по волосам.
Я тяжко вздохнула и… согласилась.
Глава 7
— Это называется «свободные отношения», — авторитетно заявила Лерка, после того как я коротко описала положение дел.
— Ну-у-у-у, — протянула, покачав головой из стороны в сторону. — Я бы не стала сильно фокусироваться на слове «отношения». Задумка как раз-то в обратном: проводить время вместе и получать от этого удовольствие, без всяких требований и ожиданий.
Крутикова нахмурилась, а потом провела ладонью прямо перед мои лицом:
— Ау-у-у-у. Кто ты? И что ты сделала с моим Светиком?
Отмахнулась, произнеся вслух мантру, которую уже неделю как заведённая крутила у себя в голове:
— Всё нормально.
Подруга не поверила:
— Просто это на тебя не похоже, скорее уж на меня. Чтобы без всяких обязательств… И чем тебя этот Исаев околдовал?
— Ты ему тоже не нравишься, — хмыкнула я, до конца не веря в правдивость собственных слов. Сложно было поверить, что кто-то в
