поправляет он. – Нет, гарантий нет, разумеется. А вот «неплохие показатели» – как это выглядит в цифрах? Хотя бы порядок величин?
В общем, понятно, что если бы Осмала приехал сюда как клиент, то оставил бы свой электромобиль на парковке перед Парком, дошел бы в своих коричневых туфлях до главного входа и купил билет. Я представляю Осмале по возможности точную оценку ежедневной посещаемости, основанную на средних показателях за длительный период, привожу диапазон колебания численности клиентов и напоминаю о медианном значении, которое часто гораздо информативнее, чем среднее. Осмала кивает и выдерживает небольшую паузу, прежде чем снова заговорить.
– Значит, довольно-таки много людей… – произносит он после раздумья. – И большинство, наверное, дети?
– Парк приключений в основном ориентирован на них, – соглашаюсь я.
– То есть взрослых меньше?
– Значительно.
– Насколько меньше?
Я выдаю максимально точные сведения о соотношении клиентских групп на основе статистики продажи билетов: детям – детские билеты, взрослым – взрослые, подчеркивая при этом, что имеются существенные отличия в распределении этих показателей, например, во время каникул или, скажем, в выходные. Что-то в моем ответе явно не нравится Осмале. Я задумываюсь, как уточнить информацию, но Осмала обрывает мои размышления.
– Этой статистике недостает конкретики, – говорит он. – Возможно, вы подзабыли об одном взрослом посетителе. Тем более что он приобрел свой взрослый билет почти неделю назад, в прошлую пятницу.
В прошлую пятницу. Слова Осмалы за тысячную долю секунды возвращают меня в черную ледяную воду лесного озера. Где-то внутри пробегает крупная дрожь, словно от поезда, несущегося на тебя прямо по рельсам. Не думаю, что это сильно заметно снаружи, – меня не трясет, и зубы мои не стучат.
– С тех пор были проданы тысячи билетов, – продолжает Осмала. – Если вернуться к той, так сказать, таблице, о которой вы говорили.
– Это максимально точные сведения…
– Шестнадцать двадцать восемь, – говорит Осмала. – Что-нибудь необычное происходило в парке в это время?
– В прошлую пятницу в шестнадцать двадцать восемь, – повторяю я не столько для того, чтобы соблюсти точность, сколько стараясь выиграть немного времени. Я терпеть не могу врать, а кроме того, преднамеренное распространение неточной информации противоречит главным принципам математики. Поэтому и с Осмалой я стремлюсь к тому, чтобы не оказаться в ситуации, когда мне придется откровенно лгать. – Насколько я знаю, нет.
Осмала на секунду задумывается.
– Никакого несчастного случая, ничего такого не было?
Понимаю, что мне стоит спросить, почему Осмала задает все эти вопросы. Сейчас последний шанс это сделать.
– И что же тогда произошло? – спрашиваю я. – В пятницу в шестнадцать двадцать восемь?
Похоже, Осмала по-прежнему не замечает ноябрьского холода. Я вдруг подумал, что он вообще круглый год ходит в одной и той же одежде. Вполне вероятно.
– Тогда один человек, известный нам и раньше, – говорит Осмала, – купил билет в парк. А вчера он всплыл на поверхность одного уединенного озерца. В заднем кармане у него обнаружился входной билет. И мы можем уверенно сказать, что этот человек не утонул, а еще до того, как оказаться в воде, умер, причем дважды.
Я чувствую внутри неприятную пустоту. И первая моя мысль: что могло случиться с тяжелыми подставками от кривого зеркала? Затем я вспоминаю, кто привязывал к подставкам ноги трупа и затягивал узлы. Юхани.
– Неприятная история, – говорю я на этот раз совершенно искренне, и понимаю, что мы стоим как раз на том самом месте, с которого человек с клубничиной на шее улетел в ноябрьскую черноту.
– У нас, профессионалов, – кивает Осмала, – принято ничего не оставлять на волю случая.
– Понимаю.
– Возможно, что между билетом и таким… финалом имеется связь, – продолжает рассуждения Осмала, – а может быть, ее и нет. Если человек и правда просто сходил в Парк и при этом ничего не случилось, то…
Осмала пожимает своими огромными плечами.
– Пятница в Парке была совершенно обычным днем, – говорю я, потому что это действительно так. Необычной пятница стала только поздним вечером около одиннадцати часов. Я не знаю, как задать следующий вопрос, чтобы не показаться излишне заинтересованным. Наконец решаю, что есть только один способ что-нибудь прояснить: спросить в лоб. – Вы сказали, что знали этого человека и раньше?
Взгляд Осмалы, медленно перемещавшийся с объекта на объект, на миг замирает. Осмала смотрит мне прямо в глаза.
– Торпеда, – говорит он. – Криминальная личность, наемник. Брался выполнять разные поручения. Сам он интересует нас не в первую очередь.
– Не в первую? – переспрашиваю я.
– Я уже какое-то время наблюдаю за одной троицей, разными способами отжимающей компании. Загоняет фирмы в долги и продает их со всем имуществом по завышенной цене компаниям, с которыми у них заключены договоры на поставку оборудования. Разумеется, при этом не платит налогов, потому что все активы исчезают, а фирма разваливается. И мне очень интересно разобраться в том, как именно это работает. Подозреваю, что они прибегают к угрозам и даже к насилию. А может быть, нанимают субподрядчиков.
Осмала описал новых владельцев «Финской игры» так точно, что казалось, эта троица стоит вместе с нами на погрузочной площадке.
– Все это я рассказываю потому, – продолжает Осмала, – что вам, возможно, тоже придется иметь дело с этой троицей.
Осмала замолкает, но остается ощущение недосказанности. Он явно ждет, что я задам какой-то вопрос.
– Возможно, придется иметь дело?..
– Вы прекрасно понимаете, о чем речь, – говорит Осмала.
Какое-то время мы стоим молча, затем взгляд Осмалы перемещается в сторону.
– Ожидаются ли художественные новинки? – спрашивает он. – И мне, и моей жене очень нравятся муралы в вашем Парке.
Я задумываюсь о Лауре Хеланто и ее планах. Интересно, насколько она продвинулась в работе над ними и когда сможет реализовать их в парке – среди всего этого… Зная ее…
– Вполне вероятно, что уже в ближайшее время.
– Отлично. – Осмала растягивает рот в улыбке. – Значит, скоро увидимся.
Он разворачивается в своих миниатюрных коричневых туфельках и направляется к машине, сотрясая разгрузочную эстакаду, как лось, все еще не привыкший к своим балетным пуантам. Садится в электромобиль и уезжает.
6
Я распаковываю коробки и собираю на столе детали для новой педали к поезду «Варан». Склад – самое подходящее место, причем именно сейчас. Можно поработать руками, а кроме того, побыть одному – я убедился в этом, дважды на миг замерев, чтобы прислушаться и оглядеться по сторонам. Педаль, над которой я тружусь, занимает мои мысли не в первую очередь. Главное, о чем нужно подумать: какими последствиями чреват визит полицейского? Я опять и опять мысленно возвращаюсь к одному и тому же.
Юхани.
Юхани в курсе всего. Он мог бы обо всем
