Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Ли Лина были сухи – словно горевший внутри гнев выжигал даже слезы.
Вспоминались и другие обиды. Разве до сих пор империя Хань ценила его семью? Ли Лин думал о том, как погиб его дед, Ли Гуан, – тот воспитывал мальчика, потому что отец Ли Лина, Ли Данху, умер до рождения сына. Прославленный полководец, не раз предпринимавший чрезвычайно успешные походы на север, Ли Гуан из-за козней придворных так и не получил никаких наград, пока его подчиненные обретали и титулы, и земельные наделы. Он же, всегда честный и прямодушный, всю жизнь провел в бедности. В конце концов Ли Гуан не поладил с верховным командующим Вэй Цином… Собственно, Вэй Цин относился к старому генералу хорошо, но один из войсковых чиновников, говоря от имени командующего, оскорбил Ли Гуана, и тот, не стерпев обиды, там же, на месте, перерезал себе горло. Ли Лин до сих пор помнил, как ребенком безутешно рыдал, услышав о смерти деда.
Был еще дядя Ли Лина – средний сын Ли Гуана, Ли Гань. Затаив после смерти отца обиду на Вэй Цина, он явился к нему в дом, чтобы публично пристыдить. Другой военачальник, Хо Цюйбин, племянник Вэй Цина, разгневался и намеренно застрелил Ли Ганя во время охоты близ дворца Ганьцюань. Император У-ди, прекрасно зная, что в действительности произошло, пожелал защитить Хо Цюйбина и велел всем говорить, будто Ли Гань погиб от рогов оленя.
Ли Лин смотрел на вещи куда проще, чем Сыма Цянь. К его ярости не примешивалось иных чувств, кроме сожаления, что он не успел осуществить свой план и бежать от хунну, унося с собой голову шаньюя. Оставалось понять, куда эту ярость направить. Ли Лин вспомнил слова ханьского воина: «Император прогневался, услышав, что войска хунну готовит военачальник Ли», – и его пронзила догадка. Разумеется, он никогда не делал того, в чем его обвиняли, но у хунну был другой пленник – Ли Сюй. Этот Ли Сюй на родине командовал пограничными отрядами за Великой стеной и должен был защищать город Сихоучэн, но, попав в плен, принялся обучать хунну основам военной стратегии. Больше того, полгода назад он, сопровождая шаньюя, лично сражался с ханьской армией – хотя и не с частями под командованием Гуньсун Ао. Должно быть, его перепутали с Ли Лином, назвав «военачальником Ли».
В тот вечер Ли Лин в одиночку отправился в юрту Ли Сюя. Он не произнес ни слова – и ничего не стал слушать. Ли Сюй погиб, сраженный единственным ударом меча.
На следующее утро Ли Лин, представ перед шаньюем, признался в совершенном. Тот заверил, что ничуть его не винит, но мать, старая яньчжи, может доставить неприятности: уже немолодая, она сошлась с Ли Сюем и состояла с ним в любовной связи. Цзюйдитоу об этом знал. По обычаям хунну, когда умирал отец, старший сын брал в жены всех его супруг и наложниц – кроме собственной матери; хунну, в целом мало ценившие женщин, к матерям питали огромное почтение. Потому шаньюй велел Ли Лину укрыться пока в северных краях, обещав послать за ним, когда буря утихнет.
Ли Лин так и сделал, вместе с несколькими приближенными найдя убежище у подножья горы Доусянь на северо-западе.
Вскоре мать шаньюя заболела и скончалась, и Цзюйдитоу призвал Ли Лина обратно. Тот вернулся в ставку другим человеком. Раньше он наотрез отказывался планировать военные действия против Хань, но сейчас с готовностью давал советы. Шаньюя перемена очень обрадовала. Он пожаловал Ли Лину титул правого туци-вана и выдал за него одну из своих дочерей. О женитьбе шаньюй заговаривал и раньше, но прежде Ли Лин отнекивался. Как раз в ту пору войско хунну двинулось на юг, чтобы напасть на Цзюцюань и Чжанъе, и Ли Лин попросил дозволения присоединиться к походу.
Однако, когда отряды, двигаясь на северо-запад, достигли подножья горы Цзюньцзи, на сердце Ли Лина легла тяжесть. Он думал о своих людях, которые сражались и гибли на этой земле: песок под ногами был пропитан их кровью и смешан с их костями. Думал он и о себе: кто он теперь?
Ли Лин больше не чувствовал решимости идти на юг и воевать против ханьской армии. Сказавшись больным, он в одиночестве отбыл на север.
Годом позже, то есть в первый год эпохи Тайши[49], шаньюй Цзюйдихоу скончался, и ему наследовал сын – тот самый, что стал так дружен с Ли Лином. Взойдя на престол, он взял имя Хулугу.
Ли Лин стал одним из князей хунну, но мира в душе у него по-прежнему не было. Гнев, который поднимался в нем при мысли о казненной семье, ничуть не утих. И все же, как стало ясно из недавнего похода, не мог он и вести войска против Хань. Он поклялся, что никогда не ступит на родную землю, – при этом, несмотря на дружбу с новым шаньюем, не был уверен, что готов до конца своих дней довольствоваться жизнью кочевника. Не склонный предаваться размышлениям, Ли Лин, когда его охватывало беспокойство, просто вскакивал в седло и один, без спутников, мчался в степь – куда глаза глядят. Словно одержимый, понукал он коня, оглашая бешеным стуком копыт луга и холмы под ясным осенним небом. Преодолев несколько дюжин ли, и конь, и седок выбивались из сил; Ли Лин, найдя на равнине ручей, спешивался и поил животное – а сам, улегшись на спину и ощущая приятную усталость, неотрывно глядел в бескрайнюю, чистую и высокую синь, простершуюся над головой. Иногда ему думалось: он – лишь песчинка меж небом и землей, так какая разница, Хань или хунну… Отдохнув, он вновь садился на коня и отправлялся обратно. В стойбище он, утомив тело скачкой, приезжал лишь под вечер, когда закатное солнце таяло в желтой дымке. Усталость была его единственным спасением.
До Ли Лина долетели вести о том, что Сыма Цянь пытался его защитить и понес наказание. Впрочем, изгнанника это не слишком тронуло – он не почувствовал ни настоящей признательности, ни сожаления. Сыма Цянь был ему знаком, и они приветствовали друг друга, встречаясь при дворе, но дружбы меж ними не водилось. Скорее военачальник считал придворного историка человеком вздорным и вечно ищущим повода для спора. Кроме того, теперь Ли Лин был слишком занят собой и собственными терзаниями, чтобы сочувствовать чужим несчастьям. Заступничество Сыма Цяня, конечно, его не рассердило – но не вызвало и особой благодарности.
Обычаи хунну, которые поначалу казались дикарскими или смешными, постепенно, стоило лишь узнать поближе здешний северный край, стали обретать для Ли Лина смысл. Без одежды из толстых
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
