ее своей властью. А у нее нет ни сил, ни влияния.
Закусив губу, Лиза подавила панику, которая всколыхнула ее внутренности. Ее слегка замутило и затрясло.
Все ликование и радость разбились о вероятное будущее.
Тяжело дыша, она закрыла глаза и принялась тихо считать. Делала она это в надежде, что подобное поможет хоть немного успокоиться.
Спустя некоторое время Лиза глубоко вдохнула и открыла глаза, обводя взглядом помещение. Делать больше ничего не хотелось. Жизнь как-то моментально утратила весь смысл. А ведь еще совсем недавно она намеревалась съездить на ферму, посмотреть, как там идут дела, поспрашивать работников о том, чего им не хватает.
Вяло поев, она легла спать. Сон долго не шел. Лиза не думала ни о чем конкретном, находясь в странном состоянии полусна. Ей казалось, что она ощущает чужое присутствие. Вскоре ей стало понятно, что именно она почувствовала, когда вошла в этот дом. Энергия ее далекого предка до сих пор тлеет внутри камней, из которых сложен особняк.
Эта мысль заставила Лизу стряхнуть с себя полусон. Сев на кровати, она дотянулась до стены и прикоснулась к ней. Энергия действительно ощущалась вполне реально.
Предок построил этот дом для того, чтобы скрыть сына. Не значит ли это, что она тоже может спрятаться здесь от графа? Впрочем, в этом не было смысла, так как Беорн и так знал, где она находится. Ему не нужно ее искать каким-то своим способом, он всегда может просто приехать сюда, и все.
К концу ночи она так себя накрутила, что металась между двумя мыслями: «бежать!» и «а может, граф на самом деле ничего не понял?». К утру у нее разболелась голова. Ей не удалось ничего придумать.
Бежать ей было некуда. Хотя она всегда могла взять доставшиеся ей деньги, купить хорошую карету, нанять пару человек охраны и отправиться в бессрочное путешествие, которое, к слову, могло окончиться как угодно, даже ее смертью, как в прошлой жизни.
Именно поэтому Элизабет решила вести себя так, словно ничего не случилось. Да, граф вел себя странно, но если посмотреть на все с другой стороны, то он не обязан был ей помогать. По идее, ему даже было бы лучше, лишись она всего. Тогда он мог бы спокойно присвоить ее себе.
Если бы закон о чистых людях не был отменен, графу не пришлось бы так напрягаться. Но все прошло так, как прошло.
В принципе, Беорн мог действительно не знать ничего о чистых людях. Маловероятно, конечно, все-таки семья Беорн весьма старая. У них в библиотеках обязательно должны были сохраниться данные о том далеком времени. Но можно предположить, что ничего подобного у них нет. Где бы тогда граф мог взять сведения? В королевском собрании книг, например. Уж там точно сохранились бумаги о прошлом.
Она не знает, как обстоит дело с законом о чистых людях, но в одном у нее нет никаких сомнений: дар изначальной магии на данный момент находится под запретом.
Возможно ли, что именно по этой причине граф не стал ничего предпринимать? Если он, конечно, знал о том, кто такие чистые люди.
Предположить можно все, но правду придется выяснять самой.
У Элизабет даже мелькнула предательская мысль открыть природу графа королю. Исключительно из желания нанести предупреждающий удар.
Обдумав эту мысль, Лиза со вздохом от нее отказалась. Во-первых, если она скажет об этом, то король заинтересуется источником, из которого она это узнала. Все-таки обвинить человека высокого положения только по наговору какой-то девчонки, которая лишь вчера обрела титул, просто невозможно. Ей придется все рассказывать, а это значит – открывать себя. А этого делать ей не хотелось. Кто знает, что произойдет после ее откровений.
А во-вторых, ей самой не хотелось делать нечто подобное. Пока мотивы поступков графа ей не известны. Конечно, сложно поверить, что тот действовал исключительно из альтруистических побуждений, но, возможно, у него на уме не было ничего преступного против нее. Для начала нужно все узнать. Лиза понимала, что проявлять личную симпатию в таком деле смертельно опасно, но решила довериться интуиции. Граф действительно ей понравился.
Еще вчера вечером Элизабет не хотела ему писать. Испугавшись, она решила, что лучше оборвать любое общение. Но после прошедшей ночи и утренних размышлений Лиза пришла к выводу, что ей на самом деле для начала стоит прощупать почву.
Взбодрившись, она почти успокоилась. Умылась, оделась, тщательно выбрала себе наряд, а потом направилась в кабинет работать. До обеда проверив все отчеты, она поела, а потом решила, что визит на ферму больше оттягивать не стоит.
Она вернулась в комнату и выбрала дорожное платье. Сначала она хотела отправиться верхом, но потом передумала. В ее обучении не значилась верховая езда. В высшем свете считалось, что женщинам ни к чему ездить верхом. Кареты и только кареты.
Самой Лизе было интересно, поэтому в детстве она несколько раз убегала от строгих учителей на конюшню. Старый конюх всегда приветливо относился к ней, но к лошадям близко не подпускал. Тогда Лиза обижалась, а сейчас понимала, что человек просто волновался о ней и о том, что сделают с ним, если лошадь ей навредит. Бедолагу могли закрыть в тюрьме на всю оставшуюся жизнь.
Впрочем, конюх явно испытывал к ней теплые чувства, потому как провел пару уроков верховой езды, используя для этого маленькую лошадку, ростом ему по пояс. Элизабет тогда была настолько в восторге, что до сих пор отчетливо помнила те дни. Отчим, кажется, так ничего и не узнал, конюх работал у них до самой своей смерти.
Передумала она только сегодня, твердо решив, что позже, когда у нее появится время, она обязательно научится ездить на большой лошади. Почему-то ей всегда хотелось уметь это делать.
Карету заложили быстро. Слуги все еще настороженно к ней относились, выполняя указания с максимальной скоростью. Они явно не знали, как себя с ней вести.
Дорога на ферму петляла по лесу. Лиза внимательно наблюдала за окружающей обстановкой, снова сидя около кучера. В этот раз мужчина не так сильно напрягался.
Когда деревья перед ними расступились, Элизабет увидела по левую сторону небольшое лесное озеро.
– Останови, – попросила она, а потом сошла вниз и направилась к воде.
Встав на песчаном берегу, Лиза глубоко вздохнула и легко улыбнулась. Пейзаж вокруг выглядел потрясающим. Здесь вполне
