плюсы. Один из них – продление жизни за счет заемной силы.
Конечно, изначальные не могли пропустить подобное. Да, существовали артефакты-накопители, но они имели ограниченный объем. Да и вообще, интереснее ведь иметь рядом с собой человека, которого можно использовать для подобных нужд.
Поначалу маги относились к чистым людям с должным уважением. Вот только чем больше изначальные проникались своим могуществом и вседозволенностью, тем хуже становилось их отношение к пустым.
В конце концов, все это вылилось в трагедию. Это произошло в период, когда влияние могущественных магов было на самом пике. Правители в то время еще прибегали к их услугам и старались всячески задобрить. Конечно, королям ничего не стоило отнять свободу у нескольких десятков человек. Это ведь такая мелочь.
Понятно, что чистым не нравилось подобное отношение. Если сначала для них было честью стать спутником и партнером изначального мага, то после закона, отобравшего у них все права, они начали сопротивляться.
Впрочем, это оказалось бесполезно. Маги, способные управлять реальностью, с легкостью находили каждого рожденного чистого. Никто не знал, как они это делают, но никого особо не удивляло подобное умение.
Винкент Доар был изначальным магом. Он не поддерживал политику правителей. Кроме того, Салитея Доар, его супруга, сперва была его чистым партнером. Когда она забеременела, Винкент решил, что будущий ребенок вполне может родиться без энергии.
К тому времени в мире начало твориться полное, по словам самого Винкента, безобразие. Он не хотел, чтобы его ребенка забрали. А такая вероятность существовала.
Пусть он и сам был изначальным, но у него уже был партнер. Даже среди избранных магов существовали те, кто стоял выше, и те, кто находился на ступень или несколько ниже по положению.
Доар проводил кое-какие исследования и к моменту беременности жены нашел выход из положения. В природе все содержало энергию, кроме одного камня. Он, как и чистые люди, не имел внутри себя магии и способен был впитывать силу изначальных.
Винкент отыскал самое большое скопление подобных камней, выкупил землю и построил из этого минерала особняк, который в дальнейшем наполнил своей магией.
В своем дневнике, который Элизабет тоже прочитала, Винкент писал, что сомневался в успехе, но все прошло хорошо. Другие изначальные маги не могли ощутить чистого человека, находящегося внутри такой энергетической оболочки. И да, ребенок, родившейся у Винкента и Салитеи, оказался без капли какой-либо силы.
Когда правители поняли, что изначальные подчиняются только тогда, когда сами того хотят, они решили действовать.
Несмотря на все свое могущество, подобные маги не могли колдовать бесконечно, если, конечно, у них под рукой не было мощного накопителя, полного энергии. Таким аккумуляторами обычно выступали чистые.
Лишенные свободы люди не простили предательства своих партнеров. Во время битвы они просто закрыли доступ к энергии внутри себя. Исход войны после этого был предрешен.
Винкент Доар не участвовал в войне. Он понимал, что его не оставят в покое. Передав все имущество подросшему сыну, он и его жена отправились в бессрочное путешествие, из которого так никогда и не вернулись.
После той войны дар изначальной магии стал запрещенным. Без этих магов чистые люди правителям не были интересны. Конечно, они некоторое время пытались тех как-то использовать, но вскоре выяснилось, что все бесполезно. Никакую другую энергию впитывать пустые попросту не могли. Тогда их оставили в покое.
Правда о тех днях подверглась забвению.
Глава 6
Когда вся информация уложилась в голове, Элизабет кое о чем вспомнила. И стоило ей это сделать, как дыхание то ли от страха, то ли от непонятного даже ей возбуждения перехватило.
О том, кто она сама, Лизе даже не нужно было догадываться. Человек, рожденный без капли энергии, не мог быть никем, кроме как чистым, или пустым. С этим вроде все было понятно.
Больше всего ее волновало то, что произошло не так давно в замке короля. Лекарь сказал тогда, что внутри нее магия графа. Значит ли это, что граф – изначальный маг?
От волнения, прокатившегося по телу, Элизабет встала и принялась расхаживать по помещению, пытаясь унять легкую дрожь.
Если да, то догадался ли он, кто она такая? А если догадался, то что будет делать? И почему он ничего не сказал? Ждал, пока она сама признается, или он не в курсе всего этого? Такое возможно?
Эти и сотни других вопросов кружились в ее голове, заставляя чувствовать холод, пробирающий до самых костей. Лизе не хотелось лишиться свободы.
Да, в книгах написано, что после того, как все изначальные были изведены, не имеющих магии людей оставили в покое. Но изменили ли закон? Или он до сих пор считается действующим?
Взяв себя в руки, Элизабет села и сложила руки на коленях, расправляя при этом плечи и выпрямляя спину.
Она должна вспомнить. Все вспомнить. Было ли в поведении графа что-нибудь необычное? Кроме того, что он бегал по всему замку и решал ее проблемы? Кажется, больше ничего.
Сжав руки, Лиза снова подскочила, но пару секунд спустя усилием воли заставила себя спокойно вернуться на место.
Конечно, он все понял. Иначе у него попросту не было причин так много ей помогать. Возможно, он даже королю сказал, отчего тот тоже решил поспособствовать.
Раз граф знал, то почему отпустил?
У нее не было ответа на этот вопрос, она могла только предполагать. Например, Беорн захотел, чтобы она сама к нему пришла, по доброй воле.
Элизабет удивилась сама себе. И почему она думает исключительно в негативном ключе? Наверное, по той простой причине, что ей сложно после предательства родственников верить кому-то постороннему. В конце концов, она графа видела всего один раз до этого года, а он с готовностью кинулся ей помогать. А к лекарю повел, вероятнее всего, не потому, что хотел убедиться в ее словах, а желая проверить свои догадки насчет ее природы.
Все эти выводы казались исключительно реальными, отчего Элизабет ощутила сильнейшее разочарование. Граф понравился ей, и она на самом деле намеревалась писать ему. Но не после того, что ей довелось узнать.
Почти следом за разочарованием вернулся позабытый страх. Она снова была одна, без помощи и поддержки. Если граф с королем захотят ей что-то сделать, то ее никто не защитит. Просто нет таких людей, которые могли бы прикрыть
