кухарка, садовник и, естественно, охрана. Особо смотреть в городке было нечего, и майор обошел его за пару часов. Вечером был устроен ужин в честь приезда гостя в доме Глюка. Адвокат Шмидт довольно быстро покинул их, сославшись на обстоятельства. Скорцени чувствовал себя прекрасно в обществе крепких напитков. Хозяин с гостем расположились с бокалом превосходного аргентинского вина, усевшись возле камина. Очевидно, эсэсовец рассчитывал, что под влиянием алкоголя, сытной пищи и уважительно подчеркнутого внимания Отто расслабится и допустит какую-нибудь оплошность или недопустимое откровение, зацепившись за которые можно будет найти рычаги для дальнейшего шантажа. Генерала смущало, что новый человек обладал сильной харизмой, был моложе его и поэтому мог в будущем занять его место. Однако алкоголь Захарова не брал, честолюбивых побуждений майор не проявлял. Вскоре они разошлись по своим местам.
Утром, после легкого европейского завтрака, они за десять минут домчались до объекта. За колючей проволокой под полицейской охраной почти рядом друг с другом расположились несколько одноэтажных строений. Майор ожидал увидеть в ядерном центре большой котлован с бетонными бункерами для реактора. Очевидно, это невольно отразилось на его лице. Бывший генерал СС рассмеялся.
— Дорогой друг, здесь находится научный центр с кабинетами, лабораториями и скучными учеными. Сам реактор находится на острове. Вон там, — он махнул рукой в сторону озера. — Поверьте мне, абсолютно унылое место.
Они прошли в конференц-зал, где их ждал недовольный мужчина, перешедший пятидесятилетний рубеж. Очевидно, ему уже надоело выступать ученым попугаем перед очередными гостями генерала.
— Рональд Рихтер, — представился он. — Прошу садиться, господа, — и, не тратя времени на церемонии, подал команду технику: — Запускай.
Погас свет, затрещала киноустановка, и по экрану побежали полосы. Сначала появилась съемка какой-то лабораторной посудины. С нее опустили два стержня, видимо, на них подали ток. В зале стояла напряженная тишина. Съемка была без звуковой дорожки, и сам ученый демонстративно молчал. Сначала в банке началось некое движение, появилось яркое свечение, и она взорвалась. Даже без звука было понятно, что взрыв был действительно мощный. Изображение остановилось, и включился свет. Теперь уже Глюкс стал раздражаться:
— Может быть, вы все-таки объясните нашему гостю, что это было, профессор?
— Скажите, герр Отто, вы разбираетесь в ядерном синтезе? Знаете, что такое плазма? — спросил Рихтер с нескрываемым вызовом. Ситуацию надо было ломать.
— Господин профессор, а Хуану Доминго вы так же объясняли?
— Господин президент Перон был образованным человеком. Он долгое время общался в Германии с нашими учеными, много знал.
— Скажите честно, он поверил в вашу теорию или вам?
Рихтер задумался и рассмеялся.
— Скорее всего мне.
— Так вы мне объясните без ваших научных терминов: в чем суть?
Глюкса позвали к телефону, и мужчины остались вдвоем.
— Знаете, Отто, когда я хочу взять человека в свой коллектив, я задаю ему тестовый вопрос: «Вы представляете, как течет ток по проводам?» — Рихтер вопросительно посмотрел на Захарова.
— Я нет. Тем более что он течет то постоянно, то переменно… Что, не прошел собеседование?
— Наоборот. Тот, кто верит, что ток течет, закостенелый догматик. Он верит в то, что гласит созданная много лет назад теория. Он не сомневается. Это болезнь многих ученых — верить в чужие теории, не пытаться сомневаться.
— Так то, что сейчас было на экране, это ядерный синтез? — разведчик попытался вернуть ученого к интересовавшему его вопросу.
— Солнечный свет падает на листок растения и синтезирует органические вещества. Это тоже ядерный синтез.
— Стоп, Рональд, давай без демагогии. Мы говорим сейчас о выделении энергии. Большой энергии.
— Так и я про то же. Урановая энергетика требует колоссальных затрат, мои же исследования цепных ядерных реакций, основанных на использовании изотопов лития и бора, показали, что плазма может появляться и при более низких температурах, так называемый холодный синтез. Это прямой путь к управляемой термоядерной реакции чуть ли не в стакане воды. Главное, чтобы эта вода была тяжелой. Водород в электрической дуге, если ее бомбардировать частицами лития, вызывает взрыв такой силы, из-за которого даже пошли трещины в бетонной стене. Вам вообще важно, из-за какой реакции произойдет взрыв?
— Не очень. Главное мощность.
— Ее я вам дам. Конечно, не такую, как в урановой бомбе, но зато это компактное устройство.
— Радиация?
— Щадящая.
— Это как? Не убивает?
— Вы знаете о взрывах в Хиросиме и Нагасаки?
— Не надо меня обижать, профессор.
— Извините. Так вот, первоначально там было жесткое излучение, и люди получили лучевую болезнь, находясь в пределах нескольких километров. А сейчас, спустя почти пятнадцать лет, разрушенным стоит только одно здание в бывшем эпицентре, как символ. Все вокруг застроено современными домами, и там живут люди.
— Почему?
— Взрыв был воздушный. Ветер все унес. Взорвали бы на поверхности, жить там было бы нельзя много лет.
— То есть вы хотите сказать, что, варьируя условиями, мы можем достичь нужного нам результата?
— Вы соображаете быстрее ваших коллег по партии. Поздравляю.
Глава 11
Через два дня после отъезда руководителя операции майора Захарова неожиданно пришел вызов для Севера на экстренную встречу с местным аргентинским резидентом КГБ. В интервале между 12.00 и 12.30 на аллее направо по ходу от гостиницы на четвертом дереве на уровне полуметра от земли и с западной стороны была прикреплена металлическая кнопка. Обычная канцелярская кнопка. Север сделал вид, что поправляет шнурок на ботинке, открепил важный предмет. Уже через дерево, но теперь уже с восточной стороны, он также аккуратно прикрепил кнопку. Это означало, что сигнал о встрече он считал.
Байрес — очень зеленый город: в нем много парков, аллей, просто деревьев вдоль дорог и тротуаров. Один из самых тихих парков недалеко от центра города — это парк Колумба. На входе посетителей встречает монумент самому первооткрывателю Америки. В пять часов вечера, когда весенняя жара стала спадать, возле памятника лениво прогуливался мужчина. Уже не первой молодости, поэтому с тростью, которую держал под мышкой. Именно так, а не в руке. Фетровая шляпа, галстук в сине-красную полоску. Все это соответствовало описанию человека, с которым должен состояться контакт.
— Не подскажете, как найти памятник Магелану? — уж очень этот вопрос мучил Матвея, что он решился уточнить его у незнакомца.
— Это вам в Чили надо ехать.
— Спасибо. Хотя меня больше бы устроил памятник Америго Веспуччи.
— Согласен, ведь этот континент был назван Америкой в честь латинской версии его имени.
Это были слова пароля и отзыва для опознавания резидента и нелегала. Мужчины пожали друг другу руки и не спеша двинулись по ближайшей аллее.
— Давайте сразу к делу, — задал тон легальный разведчик. — Для
