что же и его вызвали?
— Товарищ генерал, рядовой Королев по вашему приказанию…
Генерал улыбнулся, перебил Александра:
— Вам вручается грамота командующего округом за спасение своего товарища солдата.
Александр получил грамоту, взволнованный, побледневший, встал на свое место в строю — рядом с Бережным.
Когда ребята лежали в госпитале, они успели подружиться. И всегда старались быть вместе. И когда рота возвращалась на зимние квартиры, они снова шли рядом. Королев часто поглядывал на Бережного. Знал, скоро им расставаться: Виктор еще в госпитале написал рапорт о направлении его в офицерское училище.
Вот и знакомая арка, украшенная праздничными гирляндами. И настроение у всех праздничное. Колонну встречают остававшиеся здесь солдаты, жены офицеров, штабные работники. Далеко вокруг разносится строевая песня.
Кажется, Королев впервые увидел, как в такт шагам солнце играет на касках солдат впереди идущего взвода. «Красиво ведь, черт возьми! В самом деле!..»
Командир взвода на ходу повернулся к строю. Лицо у него воодушевленное, он пел вместе с солдатами.
«Хороший все же у нас комвзвода, бравый парень! — решил Александр и вдруг заулыбался командиру, хотя тот не смотрел на него. — И ребята во взводе совсем неплохие, наоборот! Тот же Букреев. Мал, да парень настойчивый. Здорово солдаты идут!»
Снова покосился на Бережного. И уже совсем неожиданно вспыхнула мысль: «А если и мне вернуться в училище? Сумею? — И сам себе ответил: — А почему бы и нет!..»
ЭТОМУ УЧИЛА ЖИЗНЬ
Повесть
НЕУДАЧНЫЙ «БОЙ»
Лето в разгаре. На словно умытом небосводе ни одного облачка. Высоко-высоко в этой чистой голубизне серебристый самолет стремительно рассекал воздух. Позади него возник и все больше сгущался ровный белый шлейф. Будто клубы изморози вырывались из сопел турбин. Шлейф выдавал направление полета.
Под острым углом к этому шлейфу быстро двигался еще один самолет-перехватчик. Даже непосвященному человеку было ясно: первому не уйти от погони.
Вскоре бесконечные белые шлейфы сошлись: атака состоялась.
А вверху постепенно расплывались тонкие белые линии — следы недавнего воздушного «боя». Самолетов на голубом небосводе уже не было. Первым исчез истребитель. Несколько позже скрылся за горизонтом и бомбардировщик. Вскоре он приземлился на своем аэродроме.
Летчик в расстегнутой кожаной куртке выскочил из своей кабины злой. На вопрос техника самолета, как работали двигатели, только махнул рукой:
— Работали… И кто же это летает на девяносто девятом? — повернулся он к штурману. — Хотя бы его, бродягу, посмотреть. Третий раз за неделю ходим по одному и тому же заданию, и все три раза перехватывает у самой цели. Каково, черт возьми!
Его товарищ не торопясь стягивал с плеч лямки парашюта.
— Что-то мы с тобой не так делаем, Женька. Ты все спешишь в воздухе, а напрасно. Надо бы лучше подумать, с какого направления выгоднее выходить на цель.
— С какого, с какого! Нет облачности, а то утерли бы ему нос!
— Не говори так. В соседнем полку опытные перехватчики. Просто так, напролом, к цели не прорвешься. Смелость смелостью. И риск иногда хорошо. Но еще хитрость нужна. По-моему, хитрости нам с тобой как раз и не хватает.
— Ты хочешь сказать, у меня? — подозрительно покосился на штурмана летчик.
— Ну, не только… у всего экипажа. Пойдем в курилку, обсудим, что к чему. А прорабатывать на разборе нас будут.
— Определенно. Что-то взялись за экипаж, покоя не дают. Впрочем, ерунда! Все дело случая…
Они еще не дошли до КП, как показался посыльный.
— Старшие лейтенанты Ладилов и Коноплин, к командиру! — еще издали закричал он.
Ладилов глубоко вздохнул:
— Что ж, Лешка, повинную голову и меч не сечет. Пойдем!
— Но лучше ей оставаться бы неповинной, Женька!
— Лучше, лучше!.. Будь ты проклят! — выпалил Ладилов, не обращаясь ни к кому. — Словно чувствовал, что снова попадем под атаку — сон подходящий ночью видел.
— Можно было подождать с набором высоты, — по-прежнему спокойным тоном укорял штурман. — Да и перед целью говорил же тебе, давай отвернем влево.
— Нет, мы в чем-то раньше, на маршруте, ошиблись…
Они подошли к зданию командного пункта. Ладилов поправил кожаную куртку, взглянул на своего товарища. Его хмурое лицо прояснилось. Озорно подмигнув, сказал вполголоса:
— Лешк, а все-таки славно полетали сегодня! Погодка расчудесная!
Тот пожал плечами:
— Славно-то славно, но…
— Ерунда! Не злись, не пропадем! Погоняет, правда, нас батя, да делать нечего.
— Погоняет определенно, — вздохнул Коноплин и открыл дверь.
В ГОСТИНИЦЕ
Дребезжащий звон будильника мгновенно разогнал сон. Коноплин прихлопнул кнопку ладонью, с хрустом потянулся. Вставать не хотелось. «Опять поздно легли!» — подумал он с досадой.
За окном давно уже день. Голуби, усевшиеся на подоконнике, ворковали, иногда заглядывали в окно, словно просили корм.
Коноплин взялся за кулек с семечками. Он был пуст. «И про подопечных забыли!»
— Женька, вставай! — крикнул Коноплин.
Ладилов даже не пошевелился.
Алексей распахнул окно и принялся за зарядку. После нескольких упражнений оглянулся. Летчик спал, с головой укрывшись одеялом.
— Ишь, разоспался!
Коноплин применил не раз испытанное средство — стащил с него одеяло. Ладилов поежился, открыл глаза.
— М-м, чего ты? Жаль, еще бы часочка два поспать. И что это сутки такие короткие!
Евгений Ладилов был командиром экипажа. Алексей Коноплин, как штурман, подчинялся ему. Однако нередко, пожалуй, даже слишком часто, Алексей делал дружеские замечания летчику, и тот не обижался. Может быть, потому, что Коноплин был в летном деле более опытным, да и по возрасту старше на два года, хотя, по мнению Ладилова, чудаковат: вел себя довольно нелюдимо, девушек стеснялся, для танцев считал себя уже стариком.
Ладилов вскочил с кровати, быстро надел тапочки, побежал к двери.
— Вот непутевый! Женщины опять будут смеяться — в одних трусах по гарнизону гоняешь! — вдогонку ему крикнул Коноплин.
— А мне что? Если им интересно… — уже за порогом ответил Ладилов.
Коноплин вздохнул.
Во всем его другу везло. Жизнерадостному, никогда не унывавшему Евгению, казалось, успех сам шел в руки. Нельзя сказать, чтобы он очень старался. Но как-то получалось, что все ему удавалось. Поручат подчас нелегкое задание — и, оказывается, Ладилов успешно справится с ним.
Молодой летчик быстро был замечен начальством, и оно к нему явно благоволило. Особенно недавно назначенный на должность заместителя по политической части майор Деев. Он сам настоял, чтобы на совещании отличников боевой подготовки первым с обменом опытом выступил именно Ладилов, хотя в бомбардировочном полку было немало более зрелых летчиков.
Пока Евгений совершал свой очередной кросс вокруг зданий, где размещались семьи офицеров, Коноплин заправил койку, пошел умываться. В ванной комнате он внимательно посмотрел на себя в зеркало.
Да, не то! Роста
