Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
три отдельных авиаполка: 586-й истребительный полк на самолетах Як-1, 587-й полк пикирующих бомбардировщиков на самолетах Пе-2 и 588-й полк ночных легких бомбардировщиков на самолетах По-2. Начались практические занятия, тренировочные полеты, стрельбы, воздушный бой, бомбометание…
Все три полка участвовали в боевых действиях до последнего дня войны. Но чисто женским (ни одного мужчины) оставался только наш полк ночных бомбардировщиков.
* * *
Один из первых приказов: всем – короткая стрижка. Никаких кос, никаких локонов.
…Пожилой парикмахер, последний раз щелкнув ножницами, отступил от зеркала, и я увидела коротковолосого мальчишку, который смотрел прямо на меня. Неужели это я? Ну да, это мой вздернутый нос, мои глаза, брови… И все же – нет, не я. Кто-то совсем другой, ухватившись за ручки кресла, испуганно и удивленно таращил на меня глаза…
У мальчишки на самой макушке смешно торчал хохолок. Я попробовала пригладить прямые, как иголки, волосы, но они не поддавались. Растерянно я оглянулась на мастера, и он скороговоркой сказал:
– Ничего-ничего, это с непривычки. Потом улягутся. Следующий!
Женя Руднева спокойно улыбнулась мне и села. Тонкая шея в широком вырезе гимнастерки. Строгий взгляд серо-голубых глаз. Тугая светлая коса. Глядя на себя в зеркало, Женя стала неторопливо расплетать косу. Наконец она тряхнула головой, и по плечам ее рассыпались золотистые волосы. Все кругом застыли: неужели они сейчас упадут на пол, эти чудные волосы?..
Поглядывая на Женю, мастер стал молча выдвигать и задвигать ящики, ворошил там что-то, перекладывал щетки, гребенки… Потом тяжело вздохнул:
– Стричь? – спросил негромко.
Женя удивленно подняла глаза и утвердительно кивнула. И он сразу нахмурился, сердито проворчал, обернувшись к нам:
– Тут и так тесно, а вы все столпились… Работать мешаете!
И снова защелкали ножницы, неумолимо, решительно. Даже слишком решительно.
Повернувшись, я пошла к выходу. Справа и слева от меня неслышно, как снег, падали кольца и пряди, светлые и темные. И мягко ступали сапоги по этому ковру из девичьих волос.
* * *
…Долго девушки не могли привыкнуть к тому, чтобы обращаться к подруге, с которой спала рядом, которую называла «Ира» или «Ириша», официально: «товарищ начальник штаба» или «товарищ лейтенант». Строгости воинской дисциплины казались ненужными.
Вот как об этом вспоминает авиатехник Мария Щелканова:
«С первых же дней организации полка к нам прибыла инженер старший лейтенант Озеркова – строгая, по-военному подтянутая, физически закаленная. Прибыла она из иркутского военного училища, где вела педагогическую работу.
Весь коллектив механиков и техников невзлюбил ее. За что? За то, что она начала с муштры, выправки, строгого соблюдения уставных правил. Требовала, чтобы мы дословно повторяли ее приказания, докладывали об исполнении, подходили и отходили по форме. А мы, люди, пришедшие с гражданской службы, считали соблюдение внешней дисциплины ненужной формальностью. Мы были убеждены, что и без следования букве устава честно и самоотверженно выполняем свой долг.
А Озеркова была неумолима и не шла ни на какие уступки. В любое время – и днем и ночью, в мороз и в бурю – она поднимала нас „по тревоге“ и с часами в руках следила за точным выполнением своих приказаний.
Только позже, на фронте, мы изменили свое отношение к Озерковой. Мы поняли, что своей требовательностью и строгостью она закаляла нас, готовила к преодолению трудностей, с которыми мы встретились в боевой обстановке. Только на фронте мы поняли свою ошибку: Озеркова не сухой бездушный формалист, за которого мы ее принимали, а живой, прямой, отзывчивый человек. Мы полюбили Соню Озеркову, оценили ее как талантливого руководителя, старшего товарища и друга».
* * *
Из дневника штурмана Гали Докутович (летная школа, Энгельс):
«6.1.1942…Утром не пошли на зарядку, сидели дома, изучали карту. После завтрака пришли сдавать район старшему лейтенанту. Почти половину группы она отправила на аэродром. Первый раз в жизни поднялись в воздух Надя Комогорцева, Катя Рябова и другие. Катя отморозила щеку, но все вернулись радостные, возбужденные, рассказывали друг другу о своих первых ощущениях в воздухе.
8.1.1942…В воздух как штурман я поднялась впервые. Теперь я понимаю, как может захватить штурманское дело! Немного полетаешь и ходишь как зачарованная, скорей хочется опять в воздух… Группа сейчас на занятиях… В классе сидят девять человек. Остальные на аэродроме, летают. А небо такое зовущее, голубое, солнечное…
5.2.1942…Теперь летаем на восстановление ориентировки. Очень интересно… Чудны́е какие мы вчера в столовую пришли после ночных полетов! Лица красные, волосы лохматые, глаза воспаленные. Пришли в час ночи прямо в комбинезонах, унтах. Сидим едим, а Женя Жигуленко клонит и клонит голову Вере Белик на плечо, глаза совсем закрываются. Мороз не особенно сильный –24 градуса, у нас это считается тепло…
31.1.1942…По сигналу тревоги мы оделись и вышли на аэродром. Погода была ужасная: ураганный ветер поднимал в воздух сугробы снега, залепляя глаза, нос; снег на лице таял, лицо становилось мокрым, от ветра сразу покрывалось коркой льда. Ресницы сразу превращались в ледяные сосульки, в пяти шагах уже ничего не было видно. И мы шли по аэродрому, навстречу ветру, спешили на поле держать самолеты. Шли по компасу через снежные сугробы, ураган буквально валил с ног. Но вышли точно на самолеты. Часов пять стояли у машин, оберегая их от урагана. Потом ветер немного утих… А сегодня опять ярко светит солнце… Вчера в ангаре дверь погнуло и сорвало…»
* * *
Как ослепительно блестит на солнце снег! Я иду по белому полю, под ногами легкий хруст, надо мной голубеет небо. Мороз приятно холодит лицо. Сегодня мы летаем по неизвестному маршруту. Вдали стоит тяжелый четырехмоторный бомбардировщик ТБ-3. Фигурки людей под его большими крыльями кажутся крошечными…
Вот и самолет. По высокой лесенке мы забираемся в кабину. Дружок остается внизу, преданными глазами смотрит в открытую дверцу, готовый по первому зову прыгнуть в нее.
В кабине почти все уже в сборе. Сидят, слушают Раскову. Марина Михайловна рассказывает, как, вынужденно прыгнув с парашютом, она встретилась в тайге с медведем.
– Я притворилась спящей. Он подошел, стал обнюхивать мое лицо и вдруг лизнул в нос. Язык шершавый, мне захотелось чихнуть.
В это время в кабину заглядывает летчик, вопросительно смотрит на Раскову.
– Запускайте моторы! – командует она, все еще улыбаясь.
– Есть запускать моторы!
– Ну, теперь за работу, – говорит она уже серьезно. – Сегодня летим по новому маршруту. Следите по своим картам, делайте расчеты. Я в любой момент могу спросить о местонахождении самолета.
Мы вынимаем из планшетов карты, готовим навигационные линейки, ветрочеты. Самолет, тяжело разбегаясь, взлетает. Под рифленым крылом медленно проплывают ангары, здания, Волга…
* * *
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
