Книга Избранница Дикой Охоты - Мари Дюкам

Вот чёрт! Неужели это про нас?! Тихонько ругнувшись себе под нос, я ещё глубже натянула капюшон и медленно попятились. Надо убираться отсюда и поскорее! Когда чьи-то цепкие пальцы ухватили меня за локоть, я чуть не заорала и принялась вырываться.

— Тихо ты, — прошипел мне в ухо Рейнар, прижав к себе, словно пылкий возлюбленный — вот только его голос обжигал холодом, а не страстью. — Нас и так ищут. Хочешь облегчить всем вокруг работу?

— Конечно, нет! — Я с яростью вырвала руку из его хватки. — А ты перестань подкрадываться! У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Говорила же, надо было идти в горы. Теперь мы тут как в ловушке.

— А если продолжишь орать, то она захлопнется, — сквозь зубы проворчал всадник.

Он перехватил меня за плечо и потащил в проулок между домами. Признав его правоту, я следовала молча, но внутренне закипала от раздражения.

— Они ищут девушку в сопровождении мужчины с белыми волосами, — продолжил Рейнар, пропуская меня вперёд, а сам проверил, нет ли «хвоста». — И это легко изменить.

Не успела я удивиться, как Рейнар кинул мне в руки мешок. Спрятавшись за кучей дров на чьём-то заднем дворике, я торопливо распотрошила содержимое. Дублет на пару размеров больше моего — и на десяток лет старше; грязная, замусоленная шапка, к которой даже прикасаться не хотелось, и склянка с черной жижей внутри. От одежды несло затхлостью, словно ещё миг — и она истлеет прямо в руках.

— Если ты собрался вырядиться побирушкой, то не хватает важной части костюма — кружки для подаяний, — ядовито усмехнулась я.

— Это тебе. Переодевайся.

Я вытаращилась на всадника, от возмущения позабыв все ругательства. Моя одежда и так была далеко не от кутюр, но нацепить на себя уж совсем откровенные обноски?!

— А это моё. — Рейнар забрал склянку.

Моему удивлению не было предела, когда всадник, аккуратно сняв новенький плащ, вытащил пробку из склянки и вылил чёрную жидкость себе на голову. Помассировав волосы так, будто только и делал, что красил их каждый месяц, он напоследок растёр их куском льняного полотна. Пришлось отойти на пару шагов в сторону, чтоб не попасть под летящие во все стороны капли.

— И на долго этого хватит? — скептично спросила я.

— Достаточно, чтоб не привлекать лишнего внимания, — серьёзно ответил Рейнар и, заметив, что я и не собиралась переодеваться, кивнул на обноски. — А ты давай-давай. Не хочешь быть пойманной — побудешь денёк в роли мальчика-подростка, не растаешь.

— Это какой-то бездомный подросток, — проворчала я, но правоту всадника пришлось признать. В самом деле, уж как-нибудь принюхаюсь, только бы убраться из Алатрута.

Облачившись в дублет, я спрятала волосы за ворот и осторожно, двумя пальцами попыталась надеть шапку. Понаблюдав со стороны за моими мытарствами, Рейнар стремительно подошёл. Не успела я запротестовать, как он уверенными движениями натянул головной убор чуть ли не до самого носа.

— А теперь пойдём поговорим.

— То есть ты жила в другом мире, тебя тоже зовут Агата, а Призвали тебя сюда ради освобождения Триединой? — подытожил Рейнар, задумчиво вращая в руке пустую кружку, в которой ещё минуту назад дымился ароматный медовый сбитень.

— Угу.

Мы сидели в небольшой, но крайне популярной у местных таверне. Найти отдельный стол для двух человек в разгар ужина было невозможно, и потому мы теснились с краю длинной столешницы у самой стены.

Я кратко пересказала Рейнару свои злоключения, скромно утаив о способе освобождения Богини. Не хватало ещё сообщить всаднику Дикой Охоты, что мне поручено убить его повелителя, когда по соседству чавкают за едой два стражника. Я и так говорила, еле шевеля губами, хотя царивший в таверне гам было трудно перекричать при всём желании. Но останавливало меня не это. Кто знает, как Рейнар отреагирует на такие новости, даже несмотря на связывающее нас проклятье?

— Поэтому убраться отсюда — единственный способ остаться в живых, — закончила я.

Всадник молчал, разглядывая дно кружки, предоставив мне время «насладиться» едой. Пожалуй, будь я вегетарианкой, здешнее меню мне бы понравилось: тыквенная каша, рагу из овощей, фасолевая похлёбка. И ни грамма телятины или даже курятины. Я разочарованно повозила ложкой по тарелке. Остывая, рагу становилось всё более неаппетитным, а потому пришлось есть, что дают. Зато лепёшки вместо хлеба были выше всяких похвал. Мягкие, умопомрачительно пахнущие, они соблазнительно хрустели корочкой. Я умяла две штуки, прежде чем впихнула в себя остатки рагу. И только сейчас заметила, что Рейнар переключил внимание с кружки на меня.

— Что? — спросила я, откладывая ложку. — Не веришь?

— Отнюдь. Тайный народ, видимо, совсем отчаялся, если решился на подобный шаг.

— Кто? — не поняла я.

— Существа, питающиеся верой в Триединую, — пояснил Рейнар. — Альвы. Цверги. Фенке. Зелигены.

— Зели… чего? — нахмурилась я.

— Та девица из рощи при замке твоего отца… то есть Эдвина Харта. Зеленоватая кожа, острые зубы, светлые волосы. Они обитают в лесах и раньше были довольно многочисленным волшебным народом, но в последние лет двадцать их почти не встречали.

Хоть Рейнар и говорил с отсутствующим видом, будто всё это его не касалось, но я заметила, как нервно сжимались пальцы вокруг кружки.

— А Хильдра? — вспомнила я странную то ли старуху, то ли молодую женщину в лесу после побега из деревни.

— Лесная дева, — кивнул всадник. — Она ровесница Триединой. Встретить её считалось большой удачей — или невезением, в зависимости от того, как пойдёт дело. После исхода древней Богини о ней почти позабыли.

— Дай угадаю: тот великан в лесу — его тоже триста лет как никто не видел?

Рейнар моего ёрничания не заметил, а может не обратил внимания.

— Фенке, — кивнул он без тени улыбки. — Только не триста лет, а двести — после исчезновения Триединой они все уснули так крепко, что многие поросли лесом. Разбудить даже одного из них было невозможно.

— Но я, похоже, сумею достучаться до каждого волшебного существа этой страны, хоть играй в бинго, — мрачно пошутила я.

Рейнар удивлённо приподнял брови: последнее слово он не понял, но уточнять не стал, а объяснять мне не хотелось. Вместо этого спросила:

— И откуда ты всё знаешь, если эти существа не встречались долгие годы?

— Отец заставлял учить в детстве, ещё до поступления во всадники.

Мы и так разговаривали вполголоса, но сейчас Рейнар и вовсе перешёл на шепот. По его бесстрастному лицу невозможно было понять: приятные это воспоминания